Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

Так прошли девять месяцев. Многое можно описать, но основное время – это работа. Разве что медицину помяну. Врачей, особенно учёной сферы, я теперь ненавижу. Мало того что кровь каждый месяц чуть ли не по литру скачивали, так ещё резали и следили, как у меня всё заживает. Причём кровь целебной не была, пробовали, переливали другим раненым, не сработало, а у меня заживает. В отличие от однофамильца, у меня эта функция не пропала. Заживало всегда. Они бы не отстали, если бы я условие не поставил: или они прекращают это дело, или сотрудничество прекращу уже я, во всех сферах. Так что три месяца меня не трогали. Ещё что мне не нравится, конечно, со знакомыми и друзьями изредка общаться дают, но по минимуму, и получается, что живу я замкнуто, закрыто. Я фактически изолирован от любого общения кроме работы, там я не стеснён в этом, а в личной жизни… Да нет её у меня. Я, конечно, в редкие моменты пытался завести знакомства, вон Ольга девчонка отличная и сама не против была, но её быстро перевели в Куйбышев, а общение с другими девушками прекратили. Понравилось ли это мне? Ну конечно же нет, я же не монах. Это во время боевых действий не до того было, а тут чего свободное время не провести с милой и симпатичной девушкой? Не дали. Поэтому выезд на фронт, где наметилось наступление, это была та отдушина, что мне просто необходима. Задыхаюсь я тут. И повторюсь, в прошлом мире, где я со своим знаменитым однофамильцем жил и творил, было куда легче. Тут свобода эфемерна, хожу с охраной, как под конвоем. Шаг вправо – шаг влево… Я своей охране эту хохму рассказал, до сих пор ржут. Не избалованы тут анекдотами. Да так, что в то редкое свободное время я написал сборник анекдотов, подписавшись настоящими данными. Тут пришлось, так как я теперь жил под фамилией товарищ Сергеев. Через начальство обращаться не стал, сам в издательство съездил, где выпускают развлекательную литературу, пообещали посмотреть. А неделю назад позвонили, сказали, будут издавать. Съездил и договор подписал. Сто тысяч экземпляров, там много анекдотов про Гитлера было, видимо посчитали политически правильным. Сборник по разделам, от тёщи и зятя до военных. Понравилось, видать. Кроме того, как я увидел танки, получившие путёвку в жизнь с моих чертежей, и вот этот сборник будущий, ещё не вышел, это единственные светлые страницы в моей жизни тут за девять месяцев в Москве. Больше и вспомнить-то нечего. Я ведь действительно как в заключении, выжимают меня, как тот лимон, и в последнее время встаёт вопрос, а что дальше будет? Что с оставшейся кожурой сделают? Ещё и вещун разыгрался, а он меня никогда не подводил. Что-то близится, похоже, в верхах решают мою судьбу, и думаю, их решение мне не понравится. Правда, чуйка не сильная, на границе чувств, но одно то, что она проявилась, уже тревожит. На фронт, только на фронт.

Может быть, я и сам виноват, когда получил такую славу и засветил лицо у немцев, отрицать не буду, глупо, но всё равно не радует. Так что я на перепутье сидел. С другой стороны, изменения на фронтах заметны. Ладно, Крым сдали, не успели ни командующего флотом, ни командующего войсками сменить, потом уже по трибуналу до полковников снизили и в пехоту, пусть учатся воевать. Потихоньку положение выправляется. Киев наши всё же сдали осенью, но зимой, во время наступления, вернули. То, что осталось. Мало, надо сказать, осталось, бои там шли вроде сталинградских. Про битву под Москвой тут и не слышали, не дошли немцы. Ещё у Брянска остановили и обратно погнали. В остальном изменения были, но не такие, чтобы на них внимание заострять. Единственно, удалось предотвратить блокаду Ленинграда, что меня радовало просто неимоверно, но всех детей оттуда вывезли. Пока держатся. У Киева готовился охват флангов противника, и вот планировалось, что моя группа войдёт в прорыв. У нас не было специально такой задачи, чистая охота и уничтожение тылов, засады тоже наши. Я это всё с командирами за неделю проработал, потихоньку начало появляться чувство локтя, и это радовало. Все танки радиофицированы. В общем, ура!

Оказалось, рано я радовался, я уже закончил проверку, как ко мне подошёл незнакомый капитан НКВД, с ним были ещё двое, одного я знал, видел в наркомате. Да и охранник на их появление никак не отреагировал. Тот предъявил документы и сообщил:

– Вы снимаетесь с командования испытательной группой. Вместо вас будет командовать опытный командир, майор Горюнов, – указал тот на стоявшего рядом майор-танкиста с пятнами ожогов на лице. Незнакомый командир, но, надеюсь, опытный.

Я несколько секунд смотрел капитану пристально в глаза и холодно уточнил:

– Это окончательное решение?

– Приказ командования, – протянул он мне пакет.