Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

За следующие три дня я преодолел километров двести, оказавшись на территории родной Брянщины, а тут сплошные леса, хорошо. Правда, и водоёмов хватало, от рек до озёр с болотами, но ничего, моя стихия, я тут как рыба в воде. Причём обнаглел настолько, что дальше только днём ехал, пусть и не по основным дорогам, по тропкам разным, что заметно удлиняло путь, но двигался я всё же в нужную сторону. И, видимо, эта моя наглость сказалась, меня засекали, потом дальше попытались перехватить, все местные были, один в милицейской форме, а дальше появилось снова гудение в небе, и прибыли войска. Откуда их взяли, я не знаю, но порядочно войск нагнали. По виду, обычные части, видимо на фронт перекидывали, и вот сняли. Потом уже появились группы других бойцов, в пятнистых комбинезонах. Вот от них бегать было неимоверно тяжело. Они и мой велосипед, утопленный в озерке, нашли, а я ведь планировал его потом поднять, там глубины полтора метра, а потом и остальные вещи, что я на дереве в густой кроне спрятал, сыскали. Чёрт, да у них там следопыт экстра-класса работает. Пришлось речкой уходить. Всё, что было при мне из продовольствия, я, конечно, замочил, одежда и обувь высохнет, а те уже всё, порченые, но вроде погоню с хвоста сбросил. Не думаю, что надолго, но выигранное время я пущу на то, чтобы оторваться от них подальше, уйти за границу поисков. Ещё и кепку при заплыве посеял.

Тут мне повезло, я услышал шум двигателя. Выбрался на дорогу, а одежда уже была выжата и частично подсохла на теле, только сапоги висели, эти долго сохнуть будут, всё, что испортилось, я из сидора выкинул, ну и вот так встал на обочине, голосуя. А там «эмка» с каким-то начальством ехала, не военным, все в гражданском были. Скорее всего, местное начальство, возможно района, раз машину ещё не отобрали в армию. Та притормаживать начала, меня не объехать было, а я уже услышал громкий рёв моторов грузовиков, что перекрывали тарахтение мотора легковушки. Судя по всему, следом за этой «эмкой» явно шла колонна из нескольких грузовиков. Так что, выхватив наган, я наставил его на пассажиров, машина остановилась рядом, и велел всем выходить, успокаивая:

– Ваши жизни мне не нужны, только машина. Вылезайте и уходите. Поторопитесь, иначе руку кому за медлительность прострелю.

Это помогло, выскочили из машины все четверо, причём один, со старым потёртым орденом Боевого Красного Знамени на полувоенном френче, попытался выхватить свой наган, именной, как я потом узнал. Пришлось выстрелить под ноги, заставить поднять руки и отобрать оружие. Вдали на лесной дороге уже грузовики показались, поэтому я зашвырнул револьвер в кусты и сказал:

– Найдёшь.

Запрыгнув в машину на место водителя, я с пробуксовкой тронулся с места и, разгоняясь, стал уходить. Шансы у меня есть супротив гружённых бойцами грузовичков. А я видел, ехали те не пустые, подразделения везли. И та четвёрка, которую я высадил, размахивая руками, побежали им навстречу. Жалобщики. Не понравилось им, что теперь пешком ходить придётся. А я гнал по дороге, петляя, всё же она не прямая была, ну и в одном месте повернул на глухую малоезженую дорогу. Тут родные места были, и эту дорогу я знал, на своём газике не раз тут гонял. Там гать была проложена, ещё до войны. В моё время моего мира она уже почти вся сгнила, но мой «козлик» проезжал, так что, думаю, я и на «эмке» проеду, выбравшись на другую дорогу, там их как вен на теле, все не перекроешь. Уйду. А поворачивал я осторожно, сбросив скорость. Дороги тут обычные, земляные, укатанные, изредка грейдеры проходят, ровняют, про щебёнку и слыхом не слыхивали, что уж про асфальт говорить. Поэтому на грунте при повороте могут остаться характерные следы колёс. Мне этого было не нужно, потому и повернул аккуратно. Так что если сразу не найдут, куда я свернул, потом поздно будет.