Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию.

Второй минометный налет по обходящим танкам оказался более точным. Три автоматчика были ранены. После этого группа Якушкина открыла огонь. Пехота и танки повели одновременный штурм обороны гитлеровцев с двух сторон. «Пульс» ночного боя хорошо чувствуется по силе огня сторон на том или ином участке линии соприкосновения. Он был достаточно высоким на направлении наступления роты Кучмы и заметно слабее против роты Якушкина. Однако артиллерия противника двумя огневыми налетами накрыла левый фланг атакующих с юга «Шерманов», повредив ходовую часть двух танков. Якушкин приказал этим неподвижным машинам вести огонь по позициям артиллерии фашистов. Заставить ее если не прекратить, то хотя бы ослабить силу воздействия по обходящей группе. Остальные танки, ведя интенсивный пушечный огонь с ходу, продолжали наступление. Натужно ревели моторы двигавшихся по целине «Эмча», оставлявших позади себя глубокие следы гусениц. Автоматчики, спешившись, группками жались к корме танков, укрываясь от неприятельского ружейно-пулеметного огня. Кучма по радио доложил командиру бригады о том, что его подразделения овладели всеми восточными скатами высоты. Противник небольшими силами удерживает ее вершину… Якушкина эти сведения весьма обрадовали. Он приказал своим танкам остановиться и дать три залпа с места по юго-западным скатам высоты. Еще не рассеялся дым взрывов, а уже «Шермана» рванулись вперед, подминая под себя все, что сохранилось на позициях гитлеровцев…

Не останавливаясь, танки повернули, налево и устремились к позициям артиллерии противника.

С рассветом на высоте воцарилась тишина. Около ста солдат и офицеров убитыми и двадцать пленными потерял противник. Танкисты уничтожили восемь минометов, три противотанковых орудия, пять ручных и два тяжелых пулемета, раздавили четыре 75-мм полевые пушки, потеряв три «Шермана». Атакуй мы днем — вряд ли был бы достигнут такой результат.

Дорога на Бельцы была свободна.

Командиры рот Кучма и Якушкин приказом командующего танковой армией генерала А.Г. Кравченко были награждены орденами Красного Знамени.

«Эмча»… пашут

К 28 марта сорок четвертого года танки 5-го механизированного корпуса с десантом на броне, преодолев с боями около 300 километров, достигли реки Прут на участке Скуляны — Унгены, завершив на этом направлении Уманьско-Батошанскую наступательную операцию. Из штаба 233-й танковой бригады в первый батальон поступило распоряжение послать офицера на танке по маршруту недавнего нашего наступления с задачей собрать все отремонтированные боевые машины (их на этом трудном пути осталось двенадцать) и направить в Скуляны… Необходимость посылки такого «регулировщика» вызывалась тем, что в ходе наступления конечный пункт действий бригады был изменен, а оставленные из-за грязи тыловые подразделения и экипажи вышедших из строя «Шерманов» об этом не знали.

Командир батальона капитан Александр Коган эту необычную миссию приказал выполнить мне… Сборы были недолги. Взяли на борт две бочки дизтоплива, на несколько суток сухого пайка и в путь-дорогу…

Две недели продолжалось наше «путешествие». Что можно увидеть на земле, где только недавно закончились ожесточенные бои: сгоревшие дома, а то и превращенные в пепел целые деревни. Наступала пора посевов яровых хлебов. А где взять для этого зерно? Фашисты все вывезли. Огороды заросли бурьяном. Чем пахать? Ни лошадей, ни тракторов в колхозах нет. По деревням остались одни женщины да немощные старики. На их плечи и легли все житейские заботы: кормить детей, пахать землю, убирать выращенный урожай… Таково наследие немецкого «нового порядка»…

Выполнив поставленную задачу, я с двумя «Шерманами» возвращался в расположение бригады. Солнце клонилось к западу, когда мы подходили к селу Черневцы, где я решил заночевать, с тем чтобы рано утром снова отправиться в дорогу. Однако обстоятельства внесли в мою «задумку» существенную корректировку, заставив забыть об отдыхе.

При подходе к первым черневчинским хатам меня потрясло увиденное: пять женщин, перекинув через плечи кто обтрепанную веревку, кто старенькие вожжи, натужно тянули однолемеховый плуг. Шестая правила «орало», шагая по борозде… Меня — крестьянского сына — словно кипятком обдали. Я подал колонне команду остановиться и, спрыгнув с головного танка на дорогу, быстро зашагал к «пахарям». План дальнейших действий созрел мгновенно. Женщины остановились, стати смотреть в мою сторону, вытирая обильный пот на лицах. Поздоровался, услышав в ответ традиционное украинское: «Здоровеньки будьте!» Едва переведя дыхание, я выпалил: «Кончайте надрываться! Мы вам вспашем огороды! Где председатель колхоза?» Молодуха-»коренник»: «Бабоньки, видпочивайте. Я — зараз». И повела меня к хате, что стояла на противоположной стороне улицы: «Ганна Ивановна — наш голова колгоспу — дома хвора…» Я взял с собой командиров танков, объявив им свое решение вспахать «Шерманами» огороды.