Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию.

Спешим за ушедшими вперед подразделениями, которые спустились в обширную балку и огнем с места уничтожали вражеский опорный пункт, с пятью или шестью противотанковыми пушками. Картина поля боя не радовала: три «Шермана» увязли в ходах сообщения и окопах, два — объяты огнем. Остальные машины батальона пытались осуществить маневр влево по балке, обтекая узел сопротивления, под прикрытием дымовой завесы, созданной выброшенными танкистами шашками. Да вот только безветренная погода позволила облаку растечься по низменности, и оно закрыло не только танки, но и противника, ухудшив условия стрельбы для обеих сторон. Неприятельский огонь несколько ослаб. Воспользовавшись некоторым облегчением обстановки, Дубицкий на тягаче мотался между застрявшими танками, вызволяя их из беды и ставя в строй атакующих. Опасная, но необходимая работа «технарей» батальона… Передовые артиллерийские наблюдатели, идущие за батальоном, передали координаты огневых средств противника, и вскоре взрывы накрыли их позиции.

Контратакующие танки вышли к бывшему переднему краю неприятельской обороны. Темп их продвижения сразу упал, а временами подразделения и совсем останавливались, ведя пушечную дуэль с врагом. Первоначальное преимущество контратаки — сильный удар двадцати одного танка на узком участке по еще не закрепившемуся на захваченных рубежах противнику — исчерпало себя. К тому же обход узла сопротивления фашистов не удался и «Шермана» остановились. Наступил критический момент боя, когда продвижения вперед нет; а наш неподвижный боевой порядок остался на открытой местности. Противник, воспользовавшийся нашим замешательством, точно накрыл боевые порядки танков. Разрывы… разрывы! Два точных попадания — экипажи выскочили из машин. В это время восьмерка штурмовиков появилась из-за Прута. Отбомбившись по артиллерийским позициям немцев, они замкнули круг и принялись «утюжить» их РСами и пушечно-пулеметным огнем. «Илы» сделали еще заход, теперь подавляя гитлеровцев перед фронтом правого соседа.

После двухчасового боя поступил приказ танкам, ведя огонь, отходить на исходный рубеж! В этом бою первый батальон потерял пять танков, из них два сгоревшими, а второй — четыре сгоревшими…

Прежний передний край обороны войск был восстановлен. Оставшиеся «Шермана» 233-й танковой бригады убыли в Скуляны — в район сосредоточения.

Все танковые командиры были крайне недовольны результатами недавнего боя, скомканностью его подготовки, действиями на местности с ограниченными возможностями для маневрирования по фронту. «Нас засунули в бутылку», — говорили танкисты.

Вот о каких событиях промолчал министр обороны во время своего выступления в Военной академии имени М.В. Фрунзе. И мне приказал не распространяться…

* * *

К тому запрету И.В. Сталина на использование танков для отражения попыток противника ликвидировать плацдарм за рекой Прут уместно будет привести еще один разговор Р.Я. Малиновского с Верховным.

Р.Я. Малиновский, только что принявший командование 2-м Украинским фронтом, разбирался со сложившейся обстановкой в подчиненных ему войсках. По сильно растянутым соединениям 52-й армии неприятель систематически наносил чувствительные удары. Держаться было трудно. Командарм К.А. Коротеев просил подбросить ему в помощь одну-две дивизии. Родион Яковлевич склонен был помочь 52-й армии резервами. Такого же мнения придерживался и начальник штаба фронта генерал М.В. Захаров и другие члены Военного совета. Малиновский решил посоветоваться с Верховным Главнокомандующим. Доложил ситуацию. Тот внимательно выслушал и спросил:

— Что вы, товарищ Малиновский, намереваетесь предпринять?

— Немцы надоели контратаками.

— Это я уже слышал.

— Неуверенное положение 52-й армии внушает опасение за потерю высот, поэтому я намереваюсь ввести в бой две дивизии из фронтового резерва и отбить охоту у противника на высоты.

Сталин сделал затяжную паузу и сказал:

— А я вам не рекомендую этим заниматься.

— Почему? Ведь у нас много резервов.

— Вот именно потому, что у вас много резервов, я и не рекомендую. Знаете, сегодня вы введете в бой одну или две дивизии, завтра противник тоже добавит дивизии на этом направлении. Потом вы еще подбросите, коль так много резервов, и завяжутся тяжелые и упорные бои, а это не в наших интересах. Так что я вам не советую и не разрешаю вводить резервы фронта.

— Все понял, товарищ Сталин.

— Учтите, что мы сейчас будем забирать у вас войска на новое направление, где готовим наступление.

Этот разговор состоялся 29 мая 1944 года… (ЦАМО, ф. 19А, оп. 2714, д. 2, л. 324).

Если первый раз командующий 2-м Украинским фронтом беспрекословно выполнил приказ Верховного Главнокомандующего, то во втором случае — он ослушался «самого». Не много находилось в то время смельчаков, способных на такой поступок…

Надо отдать должное, Родион Яковлевич принял самые срочные меры по восстановлению боеспособности 233-й танковой бригады. К 20 августа — началу Яссо-Кишиневской операции — ее подразделения имели полный штатный состав танков «Шерман».

«Коктейль» для «Шерманов»