Танкист. Поручик

Ладно. Пусть так. Убил бы их. Но ведь можно было изломать артефакты и выбросить, и все шито-крыто. Но нет. Пожалел. Или пожадничал. Ведь у него теперь имелся «Характерник», и артефакты казались прекрасным дополнением к его умению. И все же Нестеров не оставил их у себя, а вызвал Григорьева. Опять ошибка.

Связать Виктора с тем убийством для характерника четвертой ступени будет… Н-да. С учетом количества убитых Виктором после того случая, конечно, непросто. Однако разбор сообщений Эфира просто займет много времени, только и всего.

Так что Нестеров на крючке. Факт. Иное дело, что Григорьеву он верил. Если батя сказал, что тот без гнили, значит, так оно и есть. Александр Трифонович служит своей стране. Всегда служил. И Нестерова-младшего полковник никогда не понуждал. Всегда находил аргумент, после которого тот сам был готов горы свернуть.

А вот Уфимцев, имей он такой рычаг, непременно им воспользовался бы. И в тот день, когда Виктор решит ему поверить… Ну, это только в случае, если окажется контуженным на всю голову.

– Товарищ майор, я не понимаю, о чем вы говорите, – пожал плечами Нестеров. – Что значит – хранить верность полковнику Григорьеву? У меня контракт с ЧВК «Витязь», я просто придерживаюсь его буквы. Вы предлагаете мне нарушить условия договора? Прошу прощения, товарищ майор, но я буду вынужден доложить об этом руководству, – поднявшись со стула, жестко закончил Нестеров.

– Хвалю, товарищ старший унтер-офицер. Не поддались на провокацию. Так держать. Ну, чего стоите. Присаживайтесь, разговор еще не окончен. Итак, давайте теперь приступим к делу.

Далее беседа и впрямь перетекла в конструктивное русло. Уфимцев умело вытянул из Нестерова все то, что тот сумел вызнать у убитых пленных, и не получил ответов еще на целый ряд вопросов ввиду отсутствия сведений у собеседника. Как результат, Виктор покраснел до корней волос.

Ну а что ему еще остается делать, если его макнули носом в собственную некомпетентность. Не знаешь, как выуживать сведения, так не лезь туда, в чем не разбираешься. У тебя хорошо получается спеленать языка? Молодец! А теперь доставь его к тем, кто знает, как и что именно спрашивать и заставлять вспоминать то, о чем пленный и сам успел позабыть.

К слову, в ходе разговора майор несколько раз заворачивал так, что Виктор предпочитал выглядеть глупо, но держать язык за зубами. Уж больно скользко оно выглядело. Того и гляди, оговоришься не по делу. Преступного в том, что он снял с палачей весь опыт, ничего нет. Факт. Иной вопрос, куда он всю эту прорву подевал?

После разговора с особистом, устроившимся во флигеле, Виктор направился прямиком в большой дом к полковнику Григорьеву. Сделал это демонстративно, напоказ. Еще и отсидел в приемной целый час ввиду занятости начальства. Он имел право обращаться непосредственно к нему, так как был в его прямом подчинении. Все же командир взвода специальных операций.

Вообще в штабе царило небывалое оживление. Все куда-то спешили, переговаривались с деловым видом. То и дело из штаба выбегали посыльные и уносились с какими-то поручениями. Насколько понял Виктор, пока он беседовал с Уфимцевым, закончившие сосредоточение японцы начали артподготовку на первой линии обороны Уфу. Но ведь от нее до второй линии, за которой они и находятся, порядка сорока километров…

– Так, Витя, у тебя что-то срочное? Времени совсем нет, – встретил его Григорьев, едва за ним закрылась дверь.

– Меня вызывал майор Уфимцев, задавал много вопросов.

– Это нормально. Работа у него такая. Он хотя и числится в нашей ЧВК, на самом деле не подотчетен мне. Вполне ожидаемо. Ко мне мои коллеги и так без особого доверия, а тут в моих руках вдруг оказалась такая серьезная сила, как «Витязь». А еще – потоки вооружения и снаряжения на сотни миллионов рублей. Плюс тесное взаимодействие с Чан Кайши, нашим будущим потенциальным соседом и союзником. Ну вот как меня такого красивого оставить без присмотра, – слегка разведя руками, закончил полковник.

– Александр Трифонович, он не присматривает, а откровенно копает.

– И это ожидаемо.

– Но как-то делает это грубо, неприкрыто и, я бы даже сказал, демонстративно.

– Витя, Уфимцев показался тебе глупым человеком?

– Н-нет. Поначалу пер, как бульдозер, тупо и напролом. Потом разговор пошел иначе, он начал выспрашивать о ходе прошедшей операции. И тут уж мне пришлось следить за языком. Да и то не уверен, не оговорился ли где.

– Вывод?

– Да непонятно все как-то, – пожал плечами Нестеров.

– Ну что же, давай разложим все по полочкам. Итак, ко мне сюда присылают офицера для надзора. Глупым он не может быть по определению. Не было у ДВР спокойного времени, чтобы бездари пролезли на ответственные должности. Как началось в четырнадцатом году, так до сих пор война по факту не заканчивается. А в подобных условиях никто не станет подбрасывать вверх дураков. Оно ведь себе дороже может выйти. Но Уфимцев уверенно делает карьеру. Далее, он ведь еще по училищу знает, что ты не так прост и нахрапом тебя не взять. К чему же тогда поступать столь опрометчиво?