Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом

В той деревеньке военнопленных живьем утопили, восемнадцать мужиков постреляли только из-за того, что грузовик сломался, а отпустить домой не захотели. Это же будущие солдаты Красной Армии. Целый взвод, который так просто не одолеешь. А безоружных из пулемета в минуту положили. В другой деревне троих застрелили, да еще четверо детей от холода и болезней померли. Морозы в феврале за двадцать стояли, землянки три дня копать и долбить надо. У догорающих домов на морозе люди ночевали. Кто-нибудь из немцев в своих мемуарах про такие «пустяки» вспомнил?

— Вы скажите своим, чтобы молчали, — попросил я. — Мы из окружения выбираемся. Каким путем лучше, посоветуйте?

— Много вас?

— С нами техника, пушки… и танки тоже, — добавил я после недолгого колебания.

По левому берегу не пройдете. Если только вдоль леса, мелкими группами. Вам переправляться надо, пока лед держится. Скоро все таять начнет, особенно когда дни солнечные.

— А если не по лесу, а напрямик по левому берегу? Нам переправляться сложно. Лед технику не выдержит.

— Немцев много на дорогах. Танки, пушки. Побьют вас.

— Ну а мосты? — спросил я. — Все, наверное, сожжены? — Да их и было в округе пара штук. Километрах в семи от нас остатки одного сохранились. Там речка мельче и поуже.

Вернулись к своим. Выложили харчи. Пока их делили, я рассказал ситуацию Антону Таранцу.

— Давайте есть, — нетерпеливо звали нас. — Кишки уже склеились.

Мы со Степаном от своей доли отказались, а остальным досталось по куску хлеба, пригоршне кислой, осклизлой от недостатка соли капусты и по нескольку картофелин. Запивали все горячим отваром иван-чая. Молоко и немного картошки оставили в запас. Вроде повеселели. Хотя ничего веселого в нашей ситуации не было. Как на известной картине Васнецова. Налево пойдешь — немцев полно, прямо по курсу — речка, а через речку не переправиться. Единственный выход — утопить танки и к своим пешим ходом пробираться. Только спросят с нас за утопленные танки. Бросили боевую технику, даже не попытавшись прорваться. Офицерам точно — трибунал, а остальным… Никого в стороне не оставят.

— Ладно, — решил Таранец. — Идем к этому мосту, а там видно будет.

Добрались до второго села тихим ходом. Приходилось идти осторожно, чтобы не увидели с дороги немцы. Уже знакомый мне мужичок довел танки до моста. Загнали машины сразу под деревья, замаскировали, а потом оглядели переправу повнимательнее. С нашей стороны от моста осталась часть «быков», взрывчатку закладывали на противоположном правом берегу. Темнела перед нами двадцатиметровая полоса темного мартовского льда. Ненадежного, весеннего. Таранец, механик Федотыч и мы с местным мужичком несколько раз перешли речку. Топали ногами, вслушиваясь в слабый треск.

Осмотрели остатки моста. Танки лед проломят — это было ясно. Прикинули, какой был мороз прошлой ночью. Градусов десять или чуть больше. Зато днем солнце вовсю грело. Лужи на дорогах. Решили, что единственный выход — настилать бревна, обливать их водой и делать ледяную переправу.

Я хорошо помнил, как вляпался со своей «тридцатьчетверкой», форсируя речку вдвое мельче. Да и сомневался, что сумеем соорудить переправу, которая выдержит машины весом тридцать тонн. Мнения разделились. Мой механик-водитель Федотыч, еще двое механиков и часть танкистов стали убеждать старшего лейтенанта, что с переправой ничего не получится. Теплеет с каждым днем — не выдержит лед.

— Другой выход есть? — усмехнулся Таранец. — Южнее все немецкими войсками забито. Надо прорываться на север. Или танки топить?

Танкисты отмалчивались. Вслух такое предложение никто не высказывал. Таранец отозвал меня в сторону, мы совещались с ним вдвоем, не взяв с собой даже старшего сержанта Федотыча, нашего постоянного советника и самого опытного механика. Свернули по самокрутке, закурили.

Нас четырнадцать человек, — отрывисто заговорил командир роты. — Вооружены мы хорошо. Шесть пулеметов с танков поснимать, автоматы, гранаты имеются. Пешком, где через лес, где по оврагам, мы до линии фронта доберемся. Может, не все, но большинство. Только встреча будет хреновой. Не простят три утопленных танка. Нас с тобой наверняка за уничтожение исправных машин к стенке поставят. В лучшем случае — штрафная рота. Та же смерть, только другим концом. Да и ребята зря думают, что в стороне останутся. В такой обстановке с каждого спросят. Скорее всего, тоже в штрафную роту отправят. Как ни крути, а прорываться будем на танках. Извини за громкие слова, но лучше в бою умереть, чем пулю в затылок получить или штрафником стать.

Они долго не живут, — сказал я. — Одна, две атаки, и привет с того света. На себе испытал.

— Значит, поддерживаешь меня, Леша?

— Конечно.

— Тогда нам обоим надо объяснить ребятам, что всех ждет. Я их понимаю. Надоело людям «смертью храбрых» умирать. Хотят выжить, семьи увидеть. Но другого выхода, как на танках пробиваться, — не вижу.

На этом закончили наше совещание. Выстроили личный состав, и Таранец рассказал ситуацию.