Танкистка (СИ)

Этот разговор состоялся спустя несколько недель, после формирования механизированного отряда Нечаевой. Сталин смотрел не немецкие газеты с фотографиями, а рядом лежали листки с переводом статей. Сами статьи описывали немецким читателям о кровожадности русских и о тех зверствах, что они творят с немецкими солдатами и офицерами, при этом разумеется стыдливо умалчивая причины такой кровожадности. Главной героиней этого была старший лейтенант Нечаева, получившая у немцев прозвище «Красная Валькирия», но часто слово «Красная» замещали на «Кровавая». Отряд, которой уже стал наводить на немцев прямо таки мистический ужас, превратил тылы группы армий «Центр» в поле боя. Немцы были вынуждены бросить на защиту мостов, аэродромов и складов значительные силы. На каждый такой объект приходилось выделять по усиленному батальону при поддержки пары противотанковых батарей и миномётной роты. Всё это значительно снизило натиск на позиции русских и сильно замедлило темпы продвижения вперёд. Отряд Валькирии наносил удары в разных местах и растворялся в многочисленных лесах, а все попытки его преследования заканчивались одинаково — попадания преследователей в тщательно расставленные засады и практически полное их уничтожение. Но главное, это было описание казней, которым подвергали немецких солдат и офицеров. Не смотря на то, что причины такой жестокости опускались, по всем немецким подразделениям уже разнеслось, что если ты будешь зверствовать над мирным населением, пленными или ранеными русскими солдатами, то за тобой придёт Валькирия, и ты умрёшь самым жутким образом. Хоть немецкое командование и боролось с такими слухами, но при всём своём усилии не могло их прекратить.

И вот теперь Сталин, прочитав переводы этих статей, спросил присутствовавших тут Берию и Мехлиса.

— Читали? Что вы по этому поводу думаете?

— Разрешите товарищ Сталин? — Это вперёд выступил Мехлис, начальник политуправления РККА. — Я не знаю на счет казней, но вчера нам в политуправление доставили донесения и фотографии из немецкого тыла. Завтра в газетах мы планировали разместить статьи о героических действиях наших бойцов в немецком тылу. Вот товарищ Сталин, посмотрите.

Мехлис разложил перед Сталиным пачку фотографий. На них были запечатлены горящая немецкая техника, трупы вражеских солдат и наши бойцы на этом фоне или на привалах, на построении и на фоне многочисленной нашей и трофейной техники. Эти фотографии наглядно показывали, что противника можно и нужно бить, что он отнюдь не непобедим. На фоне общего положения на фронте, это должно было значительно повысить боевой дух бойцов Красной армии.

— Понятно, а что нам скажет товарищ Берия?

— Товарищ Сталин, мы разумеется держим руку на пульсе. С одной стороны в немецких газетах написана чистая правда, действительно, по приказу старшего лейтенанта Нечаевой, часть немецких солдат и офицеров были подвергнуты особо мучительным казням. Всё дело в нюансах, расписывая действительные казни, немцы стыдливо умолчали о их причинах. За приказ добивать наших раненых бойцов и командиров, немецкий генерал, отдавший такой приказ, был повешен. Немецкие танкисты, раздавившие своими танками наш медсанбат, сами были брошены под гусеницы танков, причём своих собственных. Немецкий солдат изнасиловавший девушку был кастрирован, и так во всех случаях. Нечаева никогда не казнит просто так, в плен не берёт, это так, просто всех достреливает, но это и понятно, она действует в тылу противника и ей просто некуда девать пленных. Отпускать их нельзя, иначе они уже завтра снова будут убивать наших бойцов, вот она просто и не берёт их в плен, но казнит только тех, кто совершил военные преступления против наших раненых и мирных жителей. Кстати её действия уже привели к интересному эффекту, если раньше немцы не задумываясь уничтожали наши медсанбаты и госпиталя, а также легко убивали мирных жителей оказавшихся в оккупации, то теперь такие случаи значительно сократились. Разведка докладывает, что они боятся Нечаеву, что она придёт за ними для казни, за совершённые преступления. Кстати несколько отрядов украинских и прибалтийских националистов были живьём сожжены её отрядом, что ещё больше нагнало на немцев жути. Лично я считаю её действия правильными, на террор надо отвечать террором.

Сталин надолго задумался, а Берия и Мехлис терпеливо ждали его решения. Наконец подойдя к окну своего кабинета и неторопливо раскурив свою трубку, предварительно высыпав в неё распотрошенную папиросу «Герцеговина Флор», Сталин произнёс: — Есть мнение, что капитан Нечаева вполне заслужила звание Героя Советского Союза, а вы товарищ Мехлис всесторонне освятите её деятельность. Пусть все знают, что мы тоже умеем воевать и не прощаем зверств и военных преступлений против своего народа и армии. За все преступления против нашего народа противник понесёт заслуженное наказание и ни какие сроки давности на него не будут распространяться.

Всё это будет несколько позже, а пока…

Штаб Гудериана.