Танкистка

Около полуночи меня разбудили. Это наша разведка вернулась. По их сообщению, немцы уже вовсю используют наш аэродром, причем там не только бомбардировщики, но и истребители, и много. Вот это я удачно попал. Зенитное прикрытие аэродрома составляли четыре 88-миллиметровые зенитки и шесть спаренных 20-миллиметровых автоматических пушек. Если их не загасить в первые минуты боя, то они могут натворить дел, даже КВ могут получить от них вполне неслабо. Немецкие «ахт-ахт» с их длинным стволом вполне могут пробить бронебойным снарядом толстую шкуру КВ. Поэтому рано утром, как только рассветет, мы наведаемся к аэродрому и через несколько имеющихся у нас биноклей все осмотрим самолично, чтобы иметь представление о немецкой обороне.

Отпустив разведчиков отдыхать, я снова завалился спать, а рано утром встал вместе с остальными наводчиками и командирами танков. Мы вместе с охраной двинулись к аэродрому. Идти пришлось чуть больше часа, зато никто нас не видел и не слышал. Только еще более внимательно изучив расположение всех немецких зениток и распределив их между собой, а также наметив, кто и где встанет, мы двинулись в обратный путь.

За время нашего отсутствия бойцы встали и даже позавтракали, а потому, вернувшись, мы поели то, что оставили нам повара, после чего я скомандовал выступать. Тот путь, на который нам понадобилось больше часа на своих двоих, на колесах и гусеницах мы проделали минут за двадцать. Поскольку все уже было обговорено и как следует осмотрено, то на позиции мы выехали как и положено, после чего, остановившись, открыли огонь по немецким зениткам.

Немцы откровенно прохлопали наше появление; судя по всему, они и предположить не могли, что тут окажется советская механизированная колонна с танками. Они нас определенно слышали – заглушить звук танковых двигателей невозможно, – но, судя по всему, приняли за своих. Хотя будь тут пехотинцы, которые уже успели повоевать, то вполне возможно, они смогли бы по звуку двигателей определить, что это русские танки, но что было взять с летунов. Это авиационные двигатели они по звуку определяют, а танковые для них темный лес.

Выехав из леса и остановившись на его опушке, мы принялись давить зенитную оборону немцев. Мой КВ выехал из леса, и я тут же скомандовал: «Стоп». В мою командирскую панораму ясно виднелась тяжелая зенитка, до нее было порядка двух километров. Вот вокруг нее засуетился расчет. И в этот момент грохнула наша пушка – мимо, султан взрыва вспух метрах в двадцати-тридцати от зенитки. Еще один выстрел, на этот раз ближе, но все равно зенитка осталась целой. Правда, в этот раз досталось ее расчету: несколько фигур в фельдграу упали и не поднялись. Третий выстрел – и, наконец, на зенитке расцветает огненный цветок, а она сама превращается в груду перекрученного железа, годного теперь только на переплавку.

Осматриваю в панораму аэродром – вроде все идет по плану. Надеюсь, так и будет дальше. Одну за другой уничтожали вражеские зенитки. Гулко хлопали танковые орудия, и на позициях немецких зенитчиков расцветали огненные султаны разрывов фугасных снарядов. Только добившись прямого попадания в немецкую зенитку, экипаж танка переносил огонь на другую цель. А как только была уничтожена последняя зенитка, танки и бронемашины двинулись вперед, а за ними, прикрываясь их броней, пошла вперед и пехота.

С первого выстрела на аэродроме поднялась паника, немцы забегали как тараканы на кухне, когда там включили свет. Какого-либо организованного сопротивления у них не получилось. Несколько пилотов попытались подняться в воздух, но их самолеты были расстреляны прямо при взлете и так и остались на взлетной полосе огненными кучами.

А мы переориентировали наш огонь на живую силу противника. Вон там БТ и БА-10 подскочили к казарме и принялись ее обстреливать из орудий и пулеметов. Мы тоже присоединились к этой забаве. Там загорелась другая казарма, а пехотинцы, прочесывая аэродром, добивали всех попадавшихся им по пути немцев. Шла планомерная зачистка аэродрома… Несколько машин с пехотинцами рванули к другому краю и перекрыли противнику все пути к отступлению. Они давили огнем немногочисленных немцев, которые попытались там сбежать.

Бой за аэродром длился около часа. Мы не потеряли ни одной единицы техники, а вот среди личного состава потери были, правда, небольшие, но все же. Одиннадцать бойцов были убиты, и еще два с половиной десятка получили ранения разной степени тяжести. Зато мы в свою очередь уничтожили весь персонал аэродрома до последнего человека. Если кто и уцелел, то только тот, кто в данный момент здесь отсутствовал.