Танкистка

– Через плечо! Ты дебил! Причем это не оскорбление, это констатация факта! Так бездарно в первый же день командования угробить бронетанковый отряд – это постараться надо! Без разведки, без подготовки броситься на противника, ничего не зная о его силах! Сейчас видно, что ваш девиз «слабоумие и отвага». Я не желаю гробить остатки своего отряда. До встречи с вами я вполне успешно громила противника с минимальными потерями, но как только командовать стал дебил, так сразу отряд потерял всю бронетехнику и не меньше половины личного состава без особого урона противнику.

– Да я тебя!..

Одновременно с этим подполковник попытался вытащить из кобуры свой ТТ, но вдруг остановился, замер и замолчал, так как все мои бойцы, и не только члены моего экипажа, которые были рядом и все это слышали, направили на него свое оружие. Даже те из бойцов, которые присоединились к нам последними, наглядно видели, что я не вступаю в бой без тщательной разведки и подготовки. Да и рассказы старожилов о уже прошедших операциях показывали, что ими никто не будет бездумно жертвовать. А тут вышедший к нам подполковник, который принял на себя командование, уже на следующий день бездумно бросил нас в бой, и в итоге – потеря всей бронетехники и половины личного состава. Служить под командованием такого командира никто не захотел, вот они меня и поддержали.

Заварзин заткнулся и побледнел, когда на него уставились десятки стволов, а потому и промолчал, когда я ему заявил:

– Вот что, подполковник! – Его звание я сказал как выплюнул. – Я не собираюсь терять остатки своего отряда из-за крайне непрофессиональных действий всяких придурков при звании. Если вы с таким командованием угробили свой полк, то и мой отряд тоже угробите. Уже по вашей милости все то, что я с таким трудом собирала, вы пустили псу под хвост. Сейчас я забираю весь свой оставшийся транспорт и всех своих оставшихся бойцов и ухожу. Попробуете меня остановить – пристрелю!

Залезая в трофейный немецкий командирский бронетранспортер с мощной рацией, который в бою не участвовал, а потому и уцелел, я приказал своим бойцам:

– По машинам!

Бойцы после моей команды быстро полезли в грузовики. Места было достаточно, так как половина бойцов остались лежать на поле из-за кретинизма Заварзина. Даже с учетом того, что раненых клали, а не сажали, места хватило всем. К моей большой радости, Горобец уцелел и даже не был ранен. Нет, не подумайте чего плохого – что он стал мне нравится как мужчина. Просто с ним у меня не было никаких проблем. Он отлично исполнял обязанности зиц-председателя и не вставлял мне палки в колеса.

Далеко отъезжать мы не стали, углубились километров на десять в лес, где и встали лагерем.

Разумеется, выставив охранение и тыловой дозор, который должен был нас предупредить, если вдруг немцы надумали нас преследовать. Во-первых, надо было оказать помощь раненым: в ходе боя и потом, когда мы ехали, толком это сделать было нельзя. Во-вторых, я не хотел бросать свой КВ. Когда мы вылезали, я осмотрел из-под днища танка повреждение – нам всего лишь перебило гусеницу, и танк легко можно было вернуть в строй. Кстати, второй КВ также остался, считай, цел: ему тоже сбили гусянку. А вот остальные танки вроде все сгорели; хорошо, если хоть кто-то из их экипажей спасся. Вот поэтому я и не хотел пока отсюда уходить: все же танков КВ в войсках было мало, и найти еще исправный или ремонтопригодный тяжелый танк было проблематично.

Нам повезло, немцы не стали нас преследовать, и мы так и простояли тут до самой ночи. За это время обиходили всех раненых. Тяжелых было пара десятков, трое из них до вечера не дожили, их похоронили тут же, на опушке. Еще человек семь были в подвешенном состоянии, будь это хотя бы нормальный медсанбат, не говоря уже о госпитале, а так шансы выжить, конечно, были, но крайне мизерные.

А вечером вместе с несколькими ремонтниками и разведчиками мы двинулись обратно к месту боя. Проехали на паре машин километров пять и остановились. Дальше, без разведки ехать опасно, а потому, выгрузившись, отправились к месту боя пешком. За два часа дошли, тут спешить нельзя, можно на немцев нарваться, вот мы и шли сторожась.

Что мне не понравилось, так это присутствие немецких трофейщиков и ремонтников. Хорошо, что с нами были разведчики, вот они в ножи и взяли всех немцев. Десяток техников и трофейщиков под охраной отделения пехотинцев спали в палатках, вот их разведчики и вырезали тихо, а то кто его знает, вдруг неподалеку немецкие части на ночлег разместились. Шум заработавших двигателей – это одно, а вот начавшаяся перестрелка – совсем другое. В первом случае особо не встревожатся: мало ли по какой надобности кто-то решил куда-то поехать. А вот перестрелка привлечет внимание, тут точно двинутся выяснять, что за бардак приключился.