Танкистка

При выборе долгосрочной стоянки я всегда выбирал места рядом с озерцом или речкой, так было и в этот раз. У меня как раз в очередной раз было «женское проклятье», вот я вечером, перед самым отбоем, в одиночку и пошел к небольшому лесному озерцу подмыться. Когда я уже закончил все свои дела и, выйдя на берег, оделся, появились эти двое. По виду они были из последних окруженцев, что вышли на наш отряд, вот только непонятно, что они тут делали: выходить за расположение лагеря им было категорически запрещено, а тут они оказались со своими сидорами и винтовками.

– Ты только глянь, Мыкола, что за гарна москалька нам попалась. Не хочешь на дорожку ее попробовать?

– Только я первый!

Эти два урода бросились ко мне, а я, ни секунды не раздумывая, встретил первого из них ударом ноги в пах. Удар прошел, и он согнулся, а я, не медля, чуть сдвинулся в сторону, пропуская второго урода, который кинулся на меня. Звезданул ему под коленку, отчего он покатился кубарем по земле. Не теряя понапрасну время, я, выхватив из сапога финку, наклонился к поднимающемуся дезертиру и, левой рукой схватив его за подбородок, рванул голову вверх, а правой с силой провел финкой по его шее. Спустя секунду вперед рванула струя крови, но я стоял позади него, а потому совершенно не испачкался в ней.

Бросив агонизирующее тело, я повернулся назад. Оказалось вовремя: первый несостоявшийся насильник распрямился и стал сдергивать с себя винтовку, но, видимо, боль сказывалась, и он несколько замешкался. Шагнув к нему, я левой рукой отвел в сторону его винтовку, которую он стал наводить на меня, а правой воткнул ему финку в солнечное сплетение до упора и повернул в ране. Повернулось туго, а урод захрипел и, не веря, глядел на меня: он никак не ожидал от меня такой быстрой и свирепой расправы.

Тут его палец, по-видимому, рефлекторно потянул спусковой крючок винтовки, и она выстрелила, а буквально спустя минуту здесь было полно народу. Первыми, разумеется, прибежали часовые, затем тревожная группа, которую я создал. Один взвод постоянно находился в полной боевой готовности и был готов моментально выдвинуться в случае опасности. Вот и сейчас он среагировал на выстрел, и пока остальные бойцы недоуменно вертели головами, не понимая, что происходит, они сразу двинулись на выстрел и застали меня с двумя телами, причем одно из них еще подергивалось.

– Товарищ командир, что случилось? – был их первый вопрос.

– Да вот, эти два урода напали на меня.

– Да это из тех окруженцев, что вчера на нас вышли, – узнал их один из бойцов тревожной группы.

– Вот именно. Что они тут делали в это время, с оружием и своими вещами? Короче, сейчас тащите их в лагерь, покажите другим бойцам их группы и все о них узнайте.

– Будет сделано, товарищ командир.

Оба тела подхватили и потащили в глубину лагеря.

В это время прибежал и Гусаров вместе с Ищенко. Мгновенно узнав, что тут произошло, он, глянув на Ищенко, произнес:

– Теперь ты понимаешь, что тебе крупно повезло? Она тогда могла тебя точно так же и ножом приголубить.

Ищенко только судорожно сглотнул. Он до сих пор не мог поверить, что обаяние так подвело его тогда. Сейчас он представил, что на месте этих двоих мог оказаться и он, и его передернуло. Даже видя, как воюет Нечаева, он все равно не мог ей простить свой, как он считал, позор, и надеялся со временем ей отомстить.

Глава 16

Вот так сидишь себе спокойно, никого не трогаешь, примус починяешь, и тут на тебе – а подать сюда Тяпкина-Ляпкина под грозны очи! Короче, нежданно-негаданно мне пришел вызов из Москвы. Не знаю, с какого перепугу, но потребовали немедленно прибыть и выслали за мной самолет. Мелькнула было у меня мысль, что решили меня взять за цугундер и отправлюсь я с самолета прямиком в лубянские номера, но как мелькнула, так и исчезла. Все же не настолько головой ударенные и богом обиженные сидят у нас наверху.

Скорее всего, решили, наверное, глянуть на невидану зверушку. А что, кто я в их глазах? Появилась как чертик из табакерки и начала чихвостить немцев и в хвост и в гриву, и это в то время, когда они наших нагибают как хотят. Вызывают – значит, надо лететь. Можно, конечно, попытаться свалить, вот только, скорее всего, мне ничего не грозит, и в таком случае я сам все похерю. В общем, лечу, и будь что будет.

Вечером подготовил небольшую колонну. Сел в «эмку» – набрали мы штук десять легковушек за время рейда, – и выехал под охраной к месту посадки транспортника. Два пушечных БА-10, два немецких бронетранспортера, два грузовика с бойцами и шесть мотоциклов сопровождали меня к большой поляне, которая отлично подходила для приема и отправления самолетов. Большая и ровная, без ям, выбоин и камней, а главное, с твердым грунтом. Это был идеальный полевой аэродром. Вот на нем и сложили три костра.