Танкисты

Наш эшелон пополнил 36-ю танковую бригаду 4-го механизированного корпуса, приданного 5-й ударной армии. Под вечер прибыл наш эшелон в г. Камышин под Сталинградом, мы были в теплушках, по прибытии к нам сразу пришел помпотех, велел забирать свои вещи, и по машинам. Мы свои вещи забрали, подошли к платформам, а там: «Рубить основное крепление танков!» Мы сняли крепление, оставили только под гусеницами, ночью разгружались возле леса. Через какое-то время пролетел самолет, понавесил «фонарей». Мы как раз успели танки сгрузить с платформы, и регулировщики кричат: «Скорее уезжайте». Оттуда мы уехали в лес, танки поставили, через небольшой промежуток времени слышим гул самолетов, и началась бомбежка. День простояли, ночью переправляли нас через Волгу. 19 ноября начался прорыв. Перед нашей атакой была артподготовка, потом за валом огня мы пошли. Через триплекс только и видишь: земля – небо, земля – небо. Только когда люк приоткроешь, что-то видно. На первые немецкие траншеи наехали, я через триплекс увидел, да и почувствовал, что на траншеи наехали. В первом бою мы много на пулеметы наезжали, командир из пушки и спаренного пулемета лупил. Стрелок-радист только диски менял, а куда он стреляет – кто его знает. Ему через небольшую дырочку многого не видно. Я если что-то в триплекс видел, то в бок его пихал, а он только пулемет поворачивает, чтобы шум был. Начали теснить фашистов. Но видел и наши первые горящие машины. Потери были очень серьезные. Мы под Сталинградом, можно сказать, половину своей техники потеряли. После первых боев, нас, выпускников училища, почти что не осталось, кого ранило, кто погиб.

Щиц Константин Иванович

Нас отправили куда-то на северо-западный фронт в Калининскую область, даже не знаю точно куда, но по дороге случился немецкий прорыв, наш эшелон остановили и прямо с платформ отправили в бой, благо боеприпасы у нас с собой были…

Темень, ночью же это было, зима, мороз, толком ничего не объяснили… Атаку мы отбили, хотя немцев толком-то и не видели. Я пулял в белый свет как в копеечку, но после боя механик-водитель сказал мне: «Молодец, лейтенант, хорошо стрелял», а я и не видел? куда стреляю, и ничего толком в своем первом бою не почувствовал… Вот такое у меня было боевое крещение.

После боя мы собрались небольшой группой, что-то обсуждаем, и тут недалеко от нас на снег упал старший техник-лейтенант, как потом оказалось, зампотех 1-го батальона 1-й гвардейской танковой бригады, здоровый такой мужик, и начал биться в истерике: «Что же я наделал, что я наделал…» Оказалось, что один танк из нашего эшелона в бой с нами не пошел, потому что дизель у него засосал воздух. Экипаж, видно, сам сразу не разобрался, в чем дело, а когда при разбирательстве особисты спросили у этого зампотеха, что нужно было сделать в этом случае, то он сказал: «Да ерунда, ведь можно же было повернуть башню и выпустить воздух из топливного насоса». В общем, вскоре с правого фланга раздались выстрелы, но расстреляли ли только командира экипажа или же и механика-водителя, я не знаю…

«Т-34» с квадратными дополнительными топливными баками и снарядными ящиками по бортам движется к фронту. 1943 год. Брянский фронт

Мы попали в 1-ю Гвардейскую танковую бригаду. Нас выгрузили в районе станций Осташков и Соблаго, это где-то в верховьях Днепра, и мы двинулись к фронту, совершая непрерывные марши по лесным дорогам. В одном месте остановились под деревьями, и вдруг услышали выстрелы. Подошли ближе и увидели, что это стрелял в воздух наш солдат. Оказалось, что когда по дороге к передовой он вел повозку, то из леса выскочили наши солдаты, повалили, убили и разделали лошадь даже не распрягая, прямо в оглоблях… Мы когда подошли, там уже только требуха осталась, они, все измазанные кровью, в ней ковыряются и на нас ноль внимания, такие голодные были… Этот ездовой к нам подбежал: «Танкисты, дайте мне справку, что я не виноват»…

Запомнилось, как в тех лесах мы гоняли пеших немцев, а нас гоняли их самолеты, но тогда они ничего с нами поделать не могли, мощных пушек у них еще не было, а бомбой в танк сложно попасть.

Потом нашу бригаду в составе 1-й ТА перебросили под Курск в район Ивни и Обояни. Зарылись там в землю капитально. Нам выдали инструкции с уязвимыми местами новых немецких тяжелых танков, в лоб мы их подбить не могли, поэтому рекомендовалось маневрировать и стрелять им в борт.

Вскоре началось немецкое наступление, но на нашем рубеже мы их остановили, дальше нас они не прошли. Подбил ли там кого, не знаю, хотя стреляли мы много, факт, что меня самого не подбили. Потом мы пошли в наступление в сторону Украины, через Томаровку, что ли. За бои под Курском мне было присвоено гвардейское звание, тогда оно автоматически не присваивалось, нужно было в бою подтвердить.