Танковая атака

Сначала Решетилов ему просто не поверил. Тягач или построенный на базе танка гусеничный вездеход – это ладно, но танк?! Если речь не идет о киностудии (а о киностудии речь как раз таки не шла), то гражданских и, тем более, частных, личных танков на свете не бывает. Ну, пусть не на свете; на свете бывает все, и какой-нибудь президент или диктатор, если у него не все в порядке с головой, вполне может иметь свой собственный, персональный танк и по выходным в компании пьяных баб выезжать на нем на природу. Но у нас, в России, в Подмосковье – нет, не может быть! Не может быть, потому что не может быть никогда.

Так считал Андрей Решетилов. И, как выяснилось, глубоко заблуждался. Оказалось, частный танк в природе существует, причем не один и не где-то за тридевять земель, а прямо тут, под боком, совсем недалеко от Москвы. Некий хорошо упакованный господин ухитрился собрать внушительных размеров коллекцию старых, времен Второй мировой войны, танков; увлечения у этого господина были довольно странные, причудливые, танки у него не просто стояли, а ездили и даже, если верить Белому, время от времени постреливали. Все это ископаемое железо требовало постоянного ухода; кто-то должен был поддерживать его в исправности, заправлять и смазывать, а также сидеть за рычагами и делать все для того, чтобы устраиваемые хозяином для гостей потешные баталии не привели к человеческим жертвам. Словом, тут нужен был технически грамотный персонал, и Белому посчастливилось не только вовремя наткнуться на объявление о найме, но и выдержать нешуточный конкурс.

Своей работой – сутки через двое – Белый был вполне доволен, о чем и уведомил Решетилова при первой же встрече. И, как верный друг, обещал составить протекцию.

– Ты ж водила, – говорил он, энергично жестикулируя зажатой в кулаке бутылкой пива, – а нормальный водила с твоей категорией в таком хозяйстве, как у моего шефа, всегда пригодится. В технике шаришь, армейку отмотал… Короче, я поговорю. Если что, переучишься, дело-то нехитрое! Будем вместе по пересеченной местности гонять – в войнушку, как в детстве, помнишь? Только за бабки. За приличные бабки, понял?

Вдохновленный не столько энтузиазмом Белого, сколько размером получаемой им зарплаты, Андрей поделился своими радужными планами с матерью: не скрипи, старушка, скоро будем в шоколаде и все такое. Будет тебе в старости твой стакан воды – пей, не поперхнись!

Вот тут-то на поверхность и всплыло обстоятельство, мимоходом вбившее клин между закадычными друзьями. Мать, едва услышав имя человека, на которого собрался работать Андрей, решительно и безапелляционно объявила: «Только через мой труп!» А когда сын излил свое искреннее недоумение в кратком и агрессивном: «Не понял», – кое-что ему рассказала.

В свое время, как почти всякий выросший в неполной семье ребенок, Решето вдоволь наслушался баек об отце – командире подводной лодки, геройски погибшем при выполнении боевой задачи. Годам, эдак, к тринадцати или четырнадцати он начал понимать, что легенда о героическом папаше представляет собой именно байку, не содержащую ничего, кроме чистого вымысла. Единственной крупицей правды в ней было существование некоего субъекта мужского пола, который сделал свое липкое дело и отбыл в неизвестном направлении – с тобой пошутили, а ты надулась, и так далее. И вот теперь, когда сын окончательно перестал интересоваться своим происхождением, маман вдруг решила его на этот счет просветить, рассказав вполне прозаическую историю о приехавшем на практику московском студенте и фабричной девчонке из рабочего поселка, которая, дрогнув под напором вина, столичного лоска и обещаний светлого будущего, не сумела удержать колени сдвинутыми.

Студент, ясное дело, повел себя вполне предсказуемо, то есть по-свински, и день, когда мать сообщила ему о своем интересном положении, стал последним днем их непродолжительного знакомства. Так на свет появился Андрей Решетилов по прозвищу Решето; в этой истории не было бы ровным счетом ничего удивительного, если бы не одно маленькое «но»: сбежавшим папашей оказался тот самый помешанный на старых танках денежный мешок, в загородном поместье которого нынче работал Белый.

– Тесен мир, – выслушав в пересказе Андрея эту историю, философски изрек Белый. И, подумав секунду, воскликнул: – Слушай, так это ж реальное бабло! Прикинь, сколько он тебе одних алиментов задолжал! – а потом, подумав еще немного, уже совсем другим, извиняющимся тоном добавил:

– Только, если что, я не при делах.

Вот тогда-то Решетилову впервые и почудился звук, похожий на негромкий треск ломающегося льда, а перед глазами, как наяву, возникла извилистая черная трещина, которая, дыша ледяным холодом, с каждым мгновением становясь длиннее и шире, резво бежала через ровное белое поле, оставляя его на одном берегу растущей полыньи, а Белого – на другом.

Понять Белого, который не хотел терять высокооплачиваемую, а главное – редкий случай! – интересную работу, было нетрудно. И Решето, мужественно проглотив обиду, протянул через полынью руку дружбы, сказав: