Танковая мощь СССР. Часть 2. В тяжкую пору

13 июля 1940 г. один из четырех танков опытно-войсковой серии был отправлен в распоряжение особой группы НКСМ в Ленинградский артиллерийский научно-испытательный (ЛАНИ) полигон для проведения испытаний на препятствиях «Линии Маннергейма», где показал себя в выгодном свете. По некоторым отзывам, это был сущий триумф машины, которая под управлением испытателя Н. Носика преодолела все мыслимые и немыслимые препятствия, предложенные представители АБТУ. Танк вернулся на завод, сопровождаемый слухами о том, что в его лице РККА получила самую подвижную и проходимую боевую машину.

Однако июльская программа выпуска была сорвана, так как вместо запланированных 20 танков завод смог предъявить заказчику только одну. В августе положение улучшилось и уже 24 танка были испытаны пробегом.

Они выдержали испытания, но приняты не были, так как Кировский завод не смог поставить ни пушек Ф-32, ни Л-11. Там шла подлинная война завода за свою конструкцию – орудие Л-11. Несмотря на решение АБТУ в пользу Ф-32, завод продолжал улучшать конструкцию Л-11. В последних числах мая 1940 г. состоялись совместные испытания 76-мм пушек в башнях БТ-7А. показавшие небольшие преимущества Ф-32. Поэтому в июне 1940 г. принимается решение о начале серийного выпуска Ф-32 не только на ЛКЗ, но также на заводах № 92 и № 13 с программой выпуска в 1941 г. соответственно 2500, 2000 и 700 штук.

Но к этому времени ОКБ-92 под управлением В. Грабина предложило ГАУ проект новой, 76,2-мм танковой пушки Ф-34, которая при большей, чем у Ф-32, мощности (длина ствола составляла 41 калибр против 30 калибров у Ф-32), была более простой и потому должна была иметь меньшую стоимость и сложность в изготовлении. Артуправление приняло проект, выпустив приказ о проведении полигонных испытаний пушки в сентябре 1940 г. Однако Наркомат обороны в письме от 13 июня уже рекомендовал вооружать «улучшенный танк Т-34» именно этим образцом танкового орудия, которое было в то время самым мощным в мире, по которое еще предстояло создать и испытать.

Осенью 1940 г. нарком обороны С. Тимошенко, принимая новую «Систему вооружения танков и бронеавтомобилей в 1940-1941 гг.», предписал оснастить 300 танков выпуска 1940 г. пушкой Л -11, а еще 300 танков 45-мм пушкой обр. 1938 г. с последующим перевооружением их в 1941 г. на Ф-32.

Но к этому времени Кировский завод смог побороть трудности с изготовлением Л-11 и вел их форсированный выпуск, параллельно осваивая Ф-32, и необходимости в вооружении Т-34 45-мм пушкой в 1940-м не возникало.

К осени 1940 г. выпуск танков Т-34, казалось бы, нормализовался. И в сентябре ждали рапорта о выполнении месячной нормы отгрузки. Но в сентябре последовало сообщение о смерти главного конструктора танка М. Кошкина.

Танки БТ-8, А-20, А-34, Т-34 – этапы большого пути Т-34 перед войной.

Король умер, да здравствует король!

В послевоенное время вдруг словно завеса спала с истории создания различных образцов отечественной боевой техники. Впервые зазвучали и фамилии наших танкостроителей – Ж. Котина и М. Кошкина. И тут же пошла гулять легенда о «непризнанном гении», что имел дар предвидения и умел настоять на своем. Что без него не было бы в истории СССР «тридцатьчетверки» – символа прошедшей войны.

После того как в стране началась гласность и перестройка, появились и новые, порой диаметрально противоположные прежним оценки деятельности прежних идолов.

Когда автор впервые дорвался до документов рассматриваемого периода, поговорил с людьми, что помнили М. Кошкина, он поневоле стал склоняться к негативным оценкам деятельности этого лауреата Сталинской премии.

Возможно, М. Кошкин был конструктором, который, судя по отзывам знавших его, не спроектировал ни одного танка. Очень быстро из партийных работников он, закончив курсы, сделался заместителем главного конструктора на заводе № 185, а позже и главным конструктором на ХПЗ. В разработках А-20 и А-32 угадываются разработки А. Дика и пожелания АБТУ и ничего суперреволюционного… По манере руководства многие современники запомнили Михаила Ильича как типичного партийного функционера.

Так что же? Правы те, кто говорит, что личность М. Кошкина – дутая? Ничуть!