Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945

Такова была обстановка перед сражением у Алам-Хальфы – поворотным пунктом войны в пустыне и первым в длинной череде поражений на всех фронтах, которые предвещали крушение Германии. Я должен особо отметить тот факт, что, исходя из оценки обстановки, штаб танковой армии с самого начала сомневался в возможности нашего прорыва к Нилу. До начала наступления мы указывали Роммелю, что англичане имеют превосходство над нами по танкам в соотношении 3:1, а по авиации – 5:1. Поступившая к нам позднее информация показала, что мы преувеличивали превосходство англичан в танках – в нашей танковой армии насчитывалось 229 немецких и 243 итальянских танка против примерно 700 английских машин. Но не имелось никаких сомнений относительно превосходства англичан в воздухе, и не подвергался оспариванию наш довод о том, что мы не располагаем необходимым для крупного сражения количеством горючего. По артиллерии англичане значительно превосходили нас, к тому же фронт 8-й армии был теперь хорошо прикрыт минными полями. Это означало, что у нас нет никаких надежд на победу над англичанами при нанесении фронтального удара, а недостаток горючего не позволял нам обойти 8-ю армию с фланга[150].

Я удивлен тем, что такой известный исследователь, как Честер Уилмот, мог заявить, что «самое значительное поражение Роммеля произошло в битве у Алам-Хальфы, за семь недель до решающего сражения за Эль-Аламейн и в то время, когда силы Монтгомери значительно уступали в огневой мощи и числе танков».

Роммель прислушивался к доводам сотрудников своего штаба и серьезно подумывал об отказе от наступления. Но в конце концов он поверил заверениям Кессельринга, что тот сможет обеспечить доставку по воздуху 90 тысяч галлонов горючего в день. Кроме того, мы рассчитывали на прибытие в Тобрук большого танкера в конце августа. Кессельринг выполнил свое обещание, но большая часть этого горючего была израсходована на доставку его к линии фронта. Торпеда, выпущенная подводной лодкой в драгоценный танкер на подходе его к бухте Тобрука 31 августа, окончательно похоронила все наши надежды на победу. Мы были вынуждены предпринять наступление в ночь с 30 на 31 августа, чтобы воспользоваться полнолунием. Дальнейшая отсрочка означала потерю еще трех недель, что ввиду наших обстоятельств совершенно исключалось.

В августе мы узнали о важных переменах в английском командовании. Окинлека сменил генерал Александер, а командование 8-й армией принял генерал Монтгомери. Не было никаких сомнений в том, что в результате этих перемен боеспособность 8-й армии значительно возрастет. Впервые 8-я армия получила командующего, который был на высоте стоящих перед ней задач. Окинлек был хорошим стратегом и имел много качеств, которые могли позволить ему стать крупным военачальником, но он, как мне кажется, порой упускал из виду многие тактические частности и не владел умением заставить своих подчиненных исполнить в точности его приказы. Он спас 8-ю армию в ходе операции «Крусейдер» и снова спас ее в начале июня; однако его попытки перейти в наступление в том же месяце оказались неудачными и с тактической точки зрения чрезвычайно беспорядочными. Я не могу сказать, в какой мере во всех этих промахах был виноват Окинлек, а в какой мере – его командиры корпусов, Рэмсден и Готт. Но в свете июльских сражений я считаю, что Черчилль поступил разумно, произведя замены в командном составе[151].

Монтгомери, вне всякого сомнения, является выдающимся тактиком – осмотрительным и доскональным в разработке планов, в высшей степени жестким при их выполнении. Он внес новый дух в жизнь 8-й армии и еще раз продемонстрировал, сколь важна роль личности на войне.

Поскольку мы не могли прорвать фронт 8-й армии, нам пришлось искать путь для флангового охвата, и Роммель утвердил план, во многом схожий с тем, что был применен под Эль-Газалой. Итальянская пехота, усиленная 164-й пехотной дивизией и другими немецкими частями, должна была удерживать фронт от моря до пункта в 10 милях южнее кряжа Рувейсат. Ударной группе, состоящей из 90-й легкопехотной дивизии, итальянского бронетанкового корпуса и Африканского корпуса, предстояло совершить обход левого фланга англичан и наступать к кряжу Алам-Хальфа. Это была ключевая позиция в тылу 8-й армии, и ее захват решал судьбу сражения. В случае успеха 21-я танковая дивизия должна была наступать на Александрию, а 15-я танковая и 90-я легкопехотная – на Каир[152].

Наступление началось в ночь с 30 на 31 августа; к этому моменту Вестфаль уже оправился от своего ранения и снова вступил в должность начальника оперативного отдела штаба. Роммель взял Вестфаля с собой в свой командный пункт, я же остался в штабе неподалеку от Сиди-Абдэр– Рахмана и поэтому могу описывать ход сражения только на основании оперативных материалов.