Танковые войны XX века

С учетом этого неудивительно, что немецкий блицкриг, столь успешный в начале войны, выдохся примерно в 700–800 километрах от границы (кстати, опять же, поразительное совпадение с глубиной непрерывных операций на Западе), и немцам потребовалась оперативная пауза для приведения в порядок Панцерваффе. Но эта пауза сама по себе означала крах большого блицкрига. Молниеносная война не получилась, да и не могла получиться в принципе, несмотря на все тактические и оперативные успехи блицкрига малого.

Немецкое командование не учло еще один фактор, а именно тотальный характер современной войны, когда мало разбить вооруженные силы государства, нужно еще сломить его политическую систему. Из всех уроков кампании на Западе немецкие генералы увидели только те, которые хотелось увидеть. Французская армия была быстро разбита — на том и закончилась Франция. Но то, что разгром британской армии совсем не привел к капитуляции Великобритании, заметить никто не пожелал. На всякие неудобные моменты Гитлер и его генералы просто закрывали глаза.

А теперь попытаемся рассмотреть, что же сумели сделать 1-я (Клейст), 2-я (Гудериан), 3-я (Гот) и 4-я (Геппнер) танковые группы, каждая из которых, увы, была не сильнее советского мех-корпуса, и чего они сделать не сумели.

Итак, 22 июня 1941 года немецкие войска пересекли границу Советского Союза на всем ее протяжении — от Балтийского до Черного моря. В последнее время сломано много копий, чтобы доказать, что Германия все-таки объявила войну СССР и не было никакого предательского нападения. Действительно, какие-то ноты были вручены и в Берлине, и в Москве. Но когда? Судя по всему — уже после начала военных действий. Мало того, если полистать мемуары германских генералов, то выяснится, что кое-кто из них, например инициативный Вальтер Модель, начал военные действия раньше, чем это было предусмотрено приказами командования. Из тактических соображений Модель решил захватить важный мост за час до объявленного приказом начала наступления. И вы полагаете, что он оказался единственным из генералов, пошедших на подобное нарушение? Поэтому с любой точки зрения нападение Германии на СССР действительно было предательским и вероломным, и двух мнений здесь просто не может быть.

Впрочем, даже этим вероломством невозможно объяснить все происходившее далее. Но начнем по порядку, с севера на юг. Действия Группы армий «Север» и входившей в ее состав 4-й танковой группы генерал-оберста Эриха Геппнера были простыми и незамысловатыми. Немцы двинулись вперед, не утруждая себя никакими хитрыми маневрами, обходами или попытками устроить котел. Отчасти это объяснялось сложной местностью — леса, болота, многочисленные реки. Но скорее всего причина была той самой, на которую мы указывали, — элементарная нехватка сил.

Геппнер имел всего лишь 3 танковые дивизии в составе двух своих корпусов, поэтому мог сделать только то, что мог.

События первых дней войны в полосе Группы армий «Север» объяснить трудно. Начнем с самого простого. LVI танковый корпус генерала Манштейна должен был захватить важный железнодорожный мост через реку Западная Двина, об этом пишет сам генерал в своих мемуарах. Однако при этом никто из историков не замечает одной маленькой детали. В качестве ближайшей задачи корпусу указана цель, находящаяся почти в 300 километрах от границы! Манштейн как-то буднично сообщает:

«Если корпус хотел выполнить поставленную ему задачу овладеть неразрушенными мостами через Двину у Двинска (Даугавпилс), то после прорыва пограничных позиций необходимо было сделать следующее.

В первый день наступления корпус должен был продвинуться на 80 км в глубину, чтобы овладеть мостом через Дубиссу около Айроголы. Я знал рубеж Дубиссы еще с Первой мировой войны. Участок представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. В первую мировую войну наши железнодорожные войска в течение нескольких месяцев построили через эту реку образцовый деревянный мост. Если бы противнику удалось взорвать этот большой мост у Айроголы, то корпус был бы вынужден остановиться на этом рубеже. Враг выиграл бы время для организации обороны на крутом берегу на той стороне реки, которую было бы трудно прорвать. Было ясно, что в таком случае нечего было рассчитывать на внезапный захват мостов у Двинска (Даугавпилс). Переправа у Айроголы давала нам незаменимый трамплин для этого».

И мост был захвачен 8-й танковой дивизией. Если на Западе продвижение на 30 километров в день считалось быстрым и заслуживало определения «блицкрига», то как назвать дневной марш в 80 километров? Кстати, самое интересное, что рекорд по скорости продвижения принадлежал вовсе не танковым частям, а скромной 291-й пехотной дивизии из 18-й армии генерала Кюхлера, которая продвинулась почти на 100 километров. После этого рассказы об упорных боях на границе выглядят как-то неубедительно.