Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

Однако путь к победе оплачивается самой дорогой ценой. Одна из «тридцатьчетверок» расстелила гусеницу. Ее развернуло бортом — прямо под убийственный огонь оставшихся немецких танков Pz.Kpfw.IV и штурмовых орудий StuG.III. И механизированные «псы-рыцари» не упустили своего шанса. Их 75-миллиметровые подкалиберные снаряды ударили в борт «тридцатьчетверки» — они попали как раз в самое уязвимое место: нижние бортовые бронеплиты в районе гусениц и опорных катков. Подкалиберные снаряды пробили броню и ударили в боеукладку русского среднего танка. Его гибель была яркой и мгновенной: огненный фонтан сорвал тяжелую многотонную башню и отбросил прочь. Чудовищная сила внутренней детонации сорвала люки, оторвала опорные катки, искорежила металл. И буквально испепелила тела четверых отважных танкистов.

Болью и горечью наполнились сердца их боевых товарищей — и еще большей ненавистью к врагу, непримиримой и беспощадной.

Николай Горелов вообще осатанел:

— Вперед!!! Бей фашистскую гадину! Бронебойным — заряжай!

— Есть бронебойный!

— Короткая!!!

«Тридцатьчетверка» на несколько кратких секунд замирает, пока командир доворачивает башню и уточняет вертикальную наводку… Выстрел! Зло рявкает танковая пушка, посылая бронебойную смерть во врага со скоростью более шестисот метров в секунду.

Еще один «Панцер-IV» повержен — пляшут языки пламени на решетках моторного отсека, сильнее разгорается пламя!.. Раскрываются люки танка Pz.Kpfw.IV — гитлеровцы стараются поскорее покинуть подбитую боевую машину. Они уже лезут не только из аварийного люка, но и из башенных.

Пока заряжающий вгоняет в казенник пушки новый унитар, Горелов бьет из спаренного «Дегтярева-танкового». Пули рассыпают искры рикошетов от серой брони поверженного гитлеровского монстра. Настигают удирающих от подбитой боевой машины фрицев. Ни одному из пяти немецких танкистов не удалось убежать.

— Рота, слушай мою команду — вперед!!! — голос охрип от едкого порохового дыма. Но сейчас нужно не только сражаться, но и командовать подразделением.

Горелов понимает: наступил переломный момент в бою, и нужно развивать успех, не дать гитлеровцам опомниться. Оставшиеся две «тридцатьчетверки» и пара «бэтэшек» преследуют отступающие немецкие танки. За ними идет и немногочисленная наша пехота. Видя успехи танкистов, командиры и комиссары подняли в атаку бойцов. Вместе они достигают опушки леска, из которого вечность назад вышли «панцеры» и «артштурмы» с черными крестами на бортах. Теперь — только вперед!

— Рота, слушай мой приказ! От сопровождающей пехоты не отрываться, продвигаться вперед осторожно. Необходимо обнаружить и уничтожить неприятельскую артиллерийскую батарею. Как поняли меня, прием?

— Вас понял!.. Выполняем.

Радиосвязь — ни к черту… Рация, оснащенная приемником и передатчиком, — только на танке гвардии капитана Горелова да еще на одной из «бэтэшек». На остальных — только приемники. В иных подразделениях рации и вовсе считали ненужными и только отвлекающими танкистов в бою. В гвардейской танковой бригаде генерал-майора Катукова — совсем наоборот! Опытный тактик, он понимал, насколько важным является взаимодействие внутри подразделения, а также различных родов войск на поле боя. И учил этому своих подчиненных еще там — в степях Сталинграда, где формировалась бригада, ставшая под Москвой гвардейской.

Внезапно по советским танкам ударили противотанковые пушки. На фланге оказалась замаскированная батарея ПТО, вооруженная 37-миллиметровыми орудиями Pak.37.

Вот и сейчас гвардии капитан Горелов вызвал по рации командира Отдельного тяжелого дивизиона особого назначения.

— Прием, прием, Яуза, я Броня. Ударьте по квадрату 21–30.

— Понял!.. Понял тебя!..

Через несколько мгновений впереди атакующих советских танков земля вздыбилась мощными взрывами. Тяжелые фугасы разметали последние заслоны немецкой бронетехники и противотанковую батарею.

— Рота, продолжаем атаку! — Горелов повел танковой панорамой, осматривая местность.

На гребне холма появились знакомые силуэты «тридцатьчетверок». Гвардии капитан обрадовался — видимо, «соседи» тоже перешли в контратаку и тоже поддержат их роту огнем.

Но внезапно вновь появившиеся «тридцатьчетверки» развернули орудия в их сторону и ударили беглым огнем!

— Твою мать! — выругался Горелов. — Рота, отходим за пригорок! По нам садят «тридцатьчетверки»!

Присмотревшись через танковый прицел, гвардии капитан наконец-то заметил черные кресты на обтекаемых башнях средних танков Т-34.

Глава 11 Spiegeln Sie den Feind [34]

— Das ist schlecht! Плохо! — выдохнул оберст, зло блеснув моноклем на вытянувшегося по стойке «смирно» обер-лейтенанта Дитриха Шталльманна. — Вы опозорили честь немецкого солдата! Потеряли боевую единицу и своих боевых товарищей. Вы отступили с поля боя, уступив инициативу в схватке этим untermenchen,[35] проклятым большевикам! Как вы могли себе такое позволить?!

Обер-лейтенант Шталльманн молчал, но его стальная выдержка была на пределе. Да что мог знать этот напыщенный индюк с витыми погонами?!