Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.

К началу Орловско-Курской операции, которую немецкое командование, уже имевшее представление об уровне осведомленности противника, с мрачным юмором обозвало «Цитадель», на Курскую дугу сползлось 146 «Тигров». Ночью 5 июля командование Центрального и Воронежского фронтов приказало немного пострелять по позициям немецких войск – просто чтобы намекнуть, что все готовы и можно начинать. Немцы почему-то начали с некоторым опозданием. Немецкие танки поехали на советские позиции, в первых рядах ползли «Тигры», необычайно гордые оказанной им честью. Первое время почетная задача убоя немецких бронированных зверьков была возложена на противотанковую артиллерию и пехоту. Несмотря на потери, артиллерия и пехота с задачей более-менее справлялись. Коварные советские артиллеристы, зная, что броня «Тигров» непробиваема, наловчились отстреливать бедным зверькам все, что выступает за пределы броневого корпуса – от орудий до многострадальных катков. Кроме того, русские применяли гнусную и развратную тактику «заигрывающих орудий». Для этого несколько пушек маячили на холмах и, завидев «Тигров», начинали разнузданно подмигивать им панорамой, зазывно отставлять станину и вообще привлекать внимание. Когда же доверчивые немецкие танки бросались навстречу, из кустов вываливала целая орава противотанковых пушек и с криком: «А кто тут к честным женщинам лезет!» устраивала безобразную драку.

Русская пехота в основном хитрым образом маневрировала вокруг танков, то прячась, то вновь являясь и ловя момент, чтобы положить на крышку моторного отделения связку гранат или бутылку с бензином. Необычайные трудности доставляло немцам так называемое нахальное минирование. В самый разгар наступления перед идущими в атаку немецкими танками вдруг останавливался потрепанный русский грузовик, и несколько небритых личностей предосудительного вида начинали деловито закапывать что-то в землю прямо на дороге.

– Эй, эй, что это вы там делаете? – возмущенно кричал головной «Тигр».

– Не видишь, что ли – дорожные работы проводим, – нагло отвечал старший русский, продолжая копать аккуратные ямки.

– А что вы тогда в землю закапываете?

– Не знаю. Нам приказали – мы закапываем.

– Это возмутительно! Мы, между прочим, здесь наступаем! У нас график! Мы должны в 12:30 выйти к поселку, как это он называется… «Горьелое».

– А у нас план. До 12:15 выкопать сорок ямок.

– Мы будем жаловаться! Кто у вас командир?

– Военная тайна, – ехидно отвечали русские саперы.

– Ну, ладно, мужики, давайте по-хорошему. Тут объезд есть?

– Есть, конечно. Вон по той балочке, – как-то слишком быстро соглашался русский.

«Тигры» уезжали в указанном направлении только для того, чтобы вернуться через полчаса:

– Мужики, вы что? Так же нельзя! Там мины какие-то! Дитрих, вон, подорвался!

– Ох, мужики, простите. – На глаза русского сапера наворачивались кристально-чистые слезы раскаяния. – Опять у нас что-то напороли. В любом случае мы тут закончили, так что можете смело ехать.

– Ни пуха ни пера! – кричали русские саперы, садясь в грузовик.

– К черту! – дружно отвечали «Тигры»

– К нему, к нему, родимому, – бормотали русские, сворачивая за ближайший холмик.

Тем не менее настал момент, когда в наступление пришлось идти советским танкистам, и тут «Тигры», наконец развернулись. Типичный танковый бой между тридцатьчетверками и «Тиграми» проходил так.

– Что-то как-то тихо, – озабочено говорил советский командир.

– БАММММ!!!!

– У-у-у, твою мать, – говорили советские танкисты, выбираясь из разбитого танка.

– У-у-у-у-у, мать твою, – говорили уцелевшие тридцатьчетверки, прячась кто где.

«Тигры» на горизонте довольно ухмылялись. Довольно быстро выяснилось, что могучие танковые атаки, которые и раньше-то удавались с большим трудом, теперь стали совсем невозможны. Особенно наших танкистов возмущало то, что «Тигр» не пробивается не только в лоб, но и в борт.

– Это, в конце концов, нечестно, – кричали они «Тиграм». – Куда же вас тогда подбивать?

– А никуда, – издевательски смеялись «Тигры». – Мы вас сами всех подобьем.

Нашим оставалось только скрежетать зубами.

Когда Жуков положил перед товарищем Сталиным доклад о результатах Курской битвы, товарищ Сталин едва не проглотил трубку:

– Таварыщ Жюков, ви, канэчна, каммуныст, но бога-то пабойтэс! Какие шестсот падбытых «тыгров»?

– Ну, конечно, тут мы немного преувеличили… – вздохнул Жуков. – Восемьдесят штук мы подбили.

– А нашых сколко падбылы?

– Бить не будете?

– Не буду, – сказал вождь без акцента, и Жуков молча положил перед ним другой листок.

– Мда-а-а, – крякнул вождь, трамбуя табак в трубке. – Чем вы это объясните, товарищ Ротмистров?

– Ну так, мы это, того, а они, это, того… – ответил бравый танкист.

– У них танки помощнее, – перевел Жуков.

– Насколько я слышал, танки с танками не воюют! – наставительно поднял палец Сталин.

– Оно, конечно, так, но иногда и этак! – возразил Ротмистров.

– По-всякому бывает, – перевел Жуков. – И вот когда это «по-всякому» все-таки случается…

– Знаете, товарищи, – задумчиво начал Сталин, – когда товарищ Сталин был в Туруханской ссылке, ходил он как-то на медведя…