Тантра - высшее понимание

Везде есть глупцы, которые говорят: «Делайте что-нибудь, только не бездельничайте». А безнадежные глупцы создали пословицу: «Праздный ум - мастерская дьявола». Это не так. Праздный ум — это мастерская Бога. Пустой ум — это самая прекрасная, самая чистая вещь на свете. Как может пустой ум быть мастерской дьявола?

Дьявол не может войти в пустой ум, это невозможно. Дьявол может войти только в ум, обуреваемый деятельностью, — тогда дьявол может начать руководить вами, он покажет способы и методы, как быть более активным. Дьявол никогда не скажет: «Расслабься!» Он говорит: «Почему ты попусту теряешь время? Делай что-нибудь, о человек! Двигайся! Жизнь проходит, делай что-нибудь!». А все великие учителя, которые пробудились к правде жизни, осознали, что пустой ум позволяет божественному войти в вас.

Дьяволом может быть использована деятельность, а не пустой ум. Как воспользуется дьявол пустым умом? Он даже близко не подойдет, потому что пустота просто убьет его. Но если вы исполнены глубокой потребности быть активным, тогда дьявол будет руководить вами, тогда он поведет вас — он будет единственным вашим поводырем.

Я хочу сказать вам, что эта поговорка совершенно ложна. Сам дьявол, должно быть, нашептал ее.

Эту одержимость деятельностью нужно наблюдать. Вы должны наблюдать ее в своей собственной жизни, потому что, чтобы ни сказал я или Тилопа, это даст очень мало до тех пор, пока вы не увидите это в себе: что ваша деятельность неважна, она не нужна. Зачем вы делаете это?

Когда я путешествовал, я видел людей, постоянно делающих одно и то же. В течение 24 часов я нахожусь в поезде с другим пассажиром. Он вновь и вновь прочитывает одну и ту же газету, не находя чем заняться. У заключенного в купе немного возможностей быть активным, поэтому он снова и снова читает одну и ту же газету, а я наблюдаю. Что делает этот человек. Газета — это не Гита и не Библия. Гиту можно прочесть много раз, потому что каждый раз она открывает вам новое значение. Но газета не Гита; вы исчерпали ее, как только просмотрели! Ее не стоит читать даже однажды, но люди продолжают снова и снова читать газеты. В чем задача? Разве это нужно? Нет — они одержимы, они не могут молчать, быть неактивными. Это невозможно для них, это похоже на смерть. Они должны быть активными.

Много лет путешествий дали мне возможность наблюдать людей, когда они не подозревали об этом, потому что иногда купе со мной делил только один сосед, и он прилагал всевозможные усилия, чтобы заставить меня говорить с ним. Я отвечал «да» или «нет», так что вскоре он был вынужден оставить эту затею. Тогда я просто наблюдал — прекрасный эксперимент, и совершенно бесплатно. Я наблюдал за ним: он открывает свой чемодан — и я видел, что это не для того, чтобы что-нибудь сделать, — глянет в него и закрывает. Потом он открывает окно и снова закрывает его; потом опять возвращается к газете, потом закуривает, потом опять открывает свой чемодан, перекладывает в нем вещи, подходит к окну и открывает его, выглядывает. Что он делает? И зачем? Что-то мечется в нем, лихорадочное состояние ума не дает покоя. Ему необходимо что-то делать, иначе он пропадет. В жизни он, должно быть, очень активный человек, теперь время расслабиться, но он не может расслабиться, потому что преобладают старые привычки. Говорят, что Аурангазеб, монгольский император, заключил на старости лет своего отца в тюрьму. Отец Аурангазеба, Шах Джехан, построил Тадж-Махал. Аурангазеб сверг его и заточил в тюрьму. Говорят, и так написано в автобиографии Аурангазеба, что через несколько дней, Шах Джехан перестал тяготиться своим заточением, потому что ему не было отказано ни в какой роскоши. Его содержали во дворце, и он жил, как и раньше; это не было похоже на тюрьму; у него было абсолютно все, не хватало только одного — деятельности, ему нечего было делать, и он сказал своему сыну Аурангазебу: «Все прекрасно, ты меня обеспечил всем. Если можешь, сделай еще только одно, и я буду благодарен тебе вечно. Пришли мне тридцать мальчиков, я хочу их учить».

Аурангазеб не верил своим ушам: «Почему мой отец хочет обучать этих тридцать мальчиков?» Никогда не проявлял никаких наклонностей, чтобы быть учителем, никогда не интересовался никаким образованием. Что случилось с ним? Но он исполнил это желание. Он послал отцу тридцать мальчиков, и все было хорошо. Он снова стал императором над тридцатью мальчиками. Зайдите в начальную школу, вы увидите, что учитель почти император: он может приказать им сидеть, и они будут сидеть, он может приказать им стоять, и они будут стоять. И в комнате с тридцатью мальчиками он воссоздал всю ситуацию своего двора — из старой привычки, из старой потребности приказывать людям.

Психологи подозревают, что учителя в действительности политики. Конечно, недостаточно уверенные в себе, чтобы заниматься политикой, и поэтому они идут в школу, и там становится президентами и премьер-министрами, императорами. Перед ними маленькие дети, и они приказывают им и принуждают их.