Танцевать под дождём

– Ну ничего, к счастью, ваш верный слуга вовремя его заметил, подобрал, отряхнул и провёл ему сеанс реабилитации. Он совсем на тебя не злится и готов вернуться. Когда его завезти?

– Действительно, нужно его сохранить для истории. Когда тебе будет удобно?

– Да хоть прямо сейчас.

– Здорово, давай. Буду ждать!

Я положила телефон на подоконник и задумалась. Мой мозг постепенно просыпался и набирал обороты, оживляя в памяти события вчерашнего вечера. Когда Дориан проводил меня до задней дверцы своего автомобиля, он взглянул мне в глаза одновременно и с лёгкой тоской, немного огорчённо, и с нескрываемой влюблённостью во взоре. Наверное, несмотря на всю эту внешнюю строгость и уверенность, внутри он всё же был очень ранимым человеком, тонко чувствующим, впечатлительным… С особым удовольствием я вспоминала тот самый острый, поначалу напугавший меня момент и ощущала, как мои щёки наливаются румянцем, а в животе начинается порхание бабочек. Мне было приятно осознавать, что, вопреки предположениям Миши, Дориан – психически здоровый мужчина, и он всё же чувствует ко мне самое настоящее, растущее с каждым днём, сексуальное желание. Однако это желание с одной стороны радовало, а с другой – заставляло тревожиться. Я не знала, как вести себя с ним дальше. Самым правильным, наверное, было бы воспользоваться визиткой, на обратной стороне которой он написал мне свой домашний адрес, и после выпускного бала приехать в гости. Позволить ему станцевать со мной этот приватный танец. Но я боялась, трусила, не готова была открыться ему и рассказать о своей девственности – не говоря уж о том, чтобы её потерять.

– Миша, мне нужен твой совет! – открыв дверь, выпалила я, не успев толком пропустить товарища за порог.

– Рад служить, – с улыбкой ответил коллега, вручая мне пакет с халатом. – Сейчас я помою руки, и во всём разберёмся.

– Да, конечно. Тебе чай или кофе?

Через минуту, удобно устроившись у меня на кухне, он шутливо спросил:

– Ну-с, больная, рассказывайте, на что жалуетесь?

Очень деликатно, опуская ненужные подробности, я пересказала ему ситуацию, которая произошла между нами с Дорианом. Архангельский слушал очень внимательно, я бы сказала взахлёб. На его лице была стандартная, располагающая к себе мина успешного специалиста, едва улыбающаяся, но на самом деле не пропускающая во внешний мир никаких личных эмоций. Пока я говорила, я пыталась понять, присутствует ли у него ревность к Дориану, чтобы, если что, смягчить свой рассказ, но он держал оборону достойно – ни один мускул не дрогнул на его физиономии.

– Что мне теперь делать, Мишка? Как дальше вести себя с ним? – спросила я в завершение своего монолога.

– Прекрасно! – вместо ответа на вопрос, торжественно воскликнул Миша. – Всё, я готов поставить твоему Дориану диагноз! Теперь картинка сходится воедино.

– Какой диагноз? – растерялась я.

– Обсессивно-компульсивное расстройство! – ликующе резюмировал коллега и добавил автоматически. – МКБ-10: F42.5

– С чего ты взял?! Это совсем на него не похоже, он довольно адекватно себя ведёт. И потом, помнишь, ты говорил, что у здорового мужчины…

– Я уверен с точностью до девяноста девяти процентов! – перебил Миша. – Основное свойство больных ОКР – внешнее, я бы сказал, напускное спокойствие, которое иногда спонтанно нарушается резкими неуместными действиями. Такие больные чаще всего заторможены и неактивны, но в голове у них постоянно вьются одни и те же навязчивые мысли, образы или намерения – по-медицински обсессии. Эти мысли доставляют им немало страдания, больные пытаются им сопротивляться, заглушить их с помощью своих действий – компульсий – но редко в этом преуспевают. Если проанализировать личность Дориана, так и получается: большую часть времени он крайне спокоен и рассудителен, но временами резко выкидывает какой-нибудь финт. Добавь сюда постоянное патологическое стремление к перфекционизму и самоконтролю, которое сразу бросается в глаза. Теперь мне стало понятно, чем следует объяснять его безудержное желание творить добро – это и есть ни что иное, как компульсии, которыми он пытается подавить свои навязчивые мысли. А уж какие у него там мысли – пока только одному богу известно, но по масштабам натворённого добра можно предположить, что они не менее глобальны. И это явно не просто привычка часто мыть руки. Аня, я не шучу, беги от него, пока не поздно!

– Мишка, ну что ты нагнетаешь… Я вообще совсем о другом спрашивала, скорее о себе. Я не знаю, как мне поступить.

– Хорошо. Что именно тебя тревожит?

– Мне кажется, я пока не готова к интимной близости, на которую он уже открыто намекает.

– Это твоё полное право. А в чём проблема? Все отношения полов, по сути, и состоят из попыток мужской особи сформировать у женской особи готовность к близости.

– Мне страшно его расстраивать.

– Да, с психически нестабильными личностями надо вести себя аккуратнее, это ты права. Но ты никогда не сможешь предугадать, каков его спусковой механизм, пока он не «выстрелит». Может его, наоборот, твой отказ только порадует, и он втрескается ещё сильнее.