Танцор Января

— Секунду, — сказала она и закрыла глаза. — Нет, нет, нет, милочка. Переводи Атрей девять-один-семь на высокую орбиту ’лина. МТК три-два-девять-один на низкую ’лина. В порядке поступления, милочка. Не приземлять, повторяю, не приземлять лихтеры с «Хиттинадского путника»… потому что «Сердце дуба» до сих пор в обозначенном посадочном секторе, вот почему. Где, — и это было произнесено со смертоносной приторностью в голосе, — где буксиры? — (Пауза.) — Меня не волнует. «Король Петер» покидает активное поле. «Сердце дуба» все еще в нем. Я не могу посадить «Хиттинадского путника» в такой давке. — Пулавайо вздохнула, закатила глаза в безмолвной мольбе к невидимым созданиям и улыбнулась бан Бриджит. — Простите. Новый диспетчер. Продохнуть не дает. — Она закинула руки за голову и потянулась. — О, а вот и чай. Я заказала «Вендерфелл» — прекрасный сорт с пряным ароматом и гвоздичным послевкусием.

Официант, подавший чай на вычурно гравированном серебряном подносе, оказался приятно мускулистым и волосатым. Он разлил радужный чай в почти прозрачные фарфоровые чашечки, красочно расписанные охотничьей сценкой из древних времен: указывающий вдаль старик-проводник и четверо мужчин в высоких сапогах с ружьями наготове. На заднем плане в небо тянулась стая первобытных уток. На другой стороне чашки красовался рисунок летящей утки, выполненный в блеклых тонах. Она истекала кровью из десятка ран, и каким-то образом, хоть изображение птицы и было неподвижным, художнику удалось передать ее отчаяние. Вихрящийся и поблескивающий в просвечивающей керамике чай лишь усиливал иллюзию безнадежного полета.

Пулавайо передала Гончей чашку, при этом коснувшись ее руки. Бан Бриджит приняла чай и обождала, чтобы увидеть, что все это значило.

— Ты параперцептик, — догадалась она.

Похоже, такая реакция разочаровала директора.

— Ах, да. Но боюсь, всего лишь двойной. Половина моего мозга — логическая, вычислительная часть, я надеюсь, — Пулавайо хихикнула, — она руководит диспетчерами космического движения. Другая половина… Что ж, вот она я. Вам понравились чашечки?

Бан Бриджит сочла, что та часть разума Пулавайо, с которой она сейчас общалась, тоже не была лишена расчетливости, но решила не озвучивать свои мысли.

— Вы сами их разрисовывали? — предположила Гончая.

Пулавайо махнула рукой.

— Ерунда. Просто хобби. Вам бы стоило взглянуть на наши экспортируемые товары. Но я такая глупышка. Вы спрашивали о засаде. Они сравнялись курсом с одним из кораблей-сокровищниц — а разве на таком высоком-н это не чудо?

— Я знаю, что они сделали. Я пытаюсь узнать, кто они такие.

Беспечное пожатие плечами:

— Они не представились.

Подавив резкий ответ, бан Бриджит процедила сквозь зубы:

— Эт’ на’давшие н’роходили Сапфировый Пост, поэтому они, ’естимо, двинулись к Иегове или Гарпунному Тросу. Если ня знаете и’ родной мир, хотя б ’кажите, в какую сторону они ушли.

Директор замахала рукой.

— О, не стоит подозревать Гарпунный Трос или Иегову. Грабить пиратов совсем не в стиле Гарпунного Троса, а Иегова напоминает черепаху — так же не высовывает головы из панциря.

— Нет, конечно, — терпеливо продолжила объяснять Гончая, — но призрачный флот мог пройти мимо одного из них, в таком случае их КТК подскажут мне, куда он направился дальше. Я могу просто подбросить монетку, чтобы выбрать трассу, но, если угадаю неверно, потеряю две недели, бегая туда-обратно. Гарпунный Трос и Иегова — две самые загруженные развязки в здешней части Спирального Рукава, и мне придется просеять этот огромный стог сена в поисках иголки-флота. Если только, — язвительно добавила она, — охотники ня сражались у каждой развязки, чтобы привлечь к себе внимание.

Директор рассмеялась.

— Да, конечно. Какая я глупенькая! Но… мы не знаем, с какой рампы сошел флот. Видимо, они воспользовались оживленным трафиком и спрятались среди леса прибывающих кораблей. Сигнальных маяков не направляли. Прибывшие обязаны связаться с портом. На высоком-н не всегда их засекаешь. — Пулавайо заговорила рублеными фразами, по которым бан Бриджит догадалась, что ее паравосприятие было несовершенным. Когда директор разделяла сознание и субвокализировала — изъясняться сложными предложениями не получалось.

— Тогда в каком направлении они ушли? — с растущим раздражением спросила Гончая.

— Не знаю. Развернулись… — Пулавайо подняла руку, сказала: «Секунду», — и прервала параллельный разговор кратким — «Разбирайся сама, милочка». Затем ответила: — Они развернулись, цепляясь за пространство, как тот древний бог, Тарзан. Эфирные нити до сих пор вибрируют. Мы думали, флот собирается кружить у входов на Шелковый путь. Но он больше не показался. Там такое творилось!.. Вы представляете, сколько в небе было кораблей? И, прокравшись туда, они… — Пулавайо пожала плечами. — Мы их потеряли.