Танцор меча

– Во-первых, их заинтересует, почему я хочу купить именно его. Во-вторых, если они увидят тебя, они обязательно сделают мне предложение. Если выяснится, что ты свободная женщина с Севера, они просто украдут тебя, – я не улыбался, шутки кончились. – Но если ты уже рабыня, они придут ко мне торговаться за тебя. А я им, естественно, откажу.

– Ты любишь деньги, – отметила Дел. – Ты очень любишь деньги.

– Но я не мечтаю тебя продать, – парировал я. – Ты мне еще должна заплатить как договаривались.

– Только после того, как мы найдем моего брата.

– Мы его не найдем, если не используем единственный реальный шанс.

Дел вздохнула и сжала зубы так, что на лице проступили все мышцы.

– Ты возьмешь у меня мой нож… и меч?

Я снова представил серебряную рукоять в своей ладони, вспомнил, что рассказывал Алрик об утолении жажды меча кровью врага.

Или кровью уважаемого ан-кайдина.

– Да, – сказал я, – рабы обычно не носят ножи и мечи.

– И ты оденешь ошейник мне на шею…

– Это обычай.

Она выругалась. Вернее я решил, что она выругалась, а Алрика не было рядом чтобы перевести.

– Хорошо, – согласилась она. – Только боюсь, что я еще пожалею об этом.

– Баска, ведь я буду твоим хозяином.

– Именно поэтому.

Первый же кузнец, которого мы нашли на окраине Джулы, был более чем счастлив сделать ошейник для Дел. После нашего разговора она отдала мне меч – в перевязи и ножнах – я привязал перевязь к моему седлу, а нож сунул себе за пояс. Дел была похожа на очень упрямую рабыню, пока сидела на песке и ждала, когда на ее шею наденут ошейник.

Я следил за кузнецом у наковальни. Он бил кувалдой, быстро и умело выковывая кольцо. Он только раз взглянул на Дел и сказал, что не будет терять времени: баска, такая как она, принесет мне много денег, и я конечно не хотел рисковать потерять ее. Дел, плохо понимавшая грубый диалект и вульгарный Южный сленг, посмотрела на кузнеца с нескрываемой злобой когда я попросил его поторопиться.

Он ухмыльнулся, показав желтые от ореха беза зубы, и сплюнул едкий сок и слюну.

– А почему ты раньше не надел на нее ошейник?

– Я купил ее у человека, который считал, что у рабов есть достоинство.

Кузнец фыркнул и снова сплюнул, прицелившись в кувалду. Попал.

– Чокнутый, – констатировал он. – Ни один раб не должен знать, что такое достоинство, – он еще раз ударил по ошейнику. – Лучше надеть на нее цепь. Судя по ее взгляду, она попытается дать деру при первой же возможности.

– Хорошо, – я скрипнул зубами.

– Прикажи ей подойти и встать на колени.

Я махнул рукой. Дел медленно подошла. Кузнец внимательно, оценивающе посмотрел на нее и произнес несколько слов, за которые она всадила бы ему нож в кишки, если бы их поняла. Но перевода и не потребовалось, смысл был ясен из интонации. Дел покраснела, потом побледнела. Голубые глаза потемнели от гнева.

Я не мог оградить ее от этого. Рабы на Юге меньше чем ничто и оскорблять их может каждый. Дел становилась мишенью для всех видов оскорблений. Пока кузнец не нанес ей физический вред, я не мог наброситься на него.

– Ты говоришь это чтобы польстить ей или мне? – мрачно поинтересовался я.

Кузнец перевел взгляд на меня. По раскрасневшемуся от жара лицу медленно растекался ровный алый цвет.

– Она знает Южный?

– Знает немного. Но вряд ли поймет ту грязь, которую ты ляпнул.

Во взгляде кузнеца появилась угроза. Я ответил тем же. Он оценил мои мышцы, оружие и всмотрелся в когти на шее.

– Прикажи ей встать на колени, – он снова сплюнул, отбросил за спину ненужную кувалду и расставил ноги.

Я положил ладонь на плечо Дел и надавил. После секундного колебания она опустилась на песок.

– Волосы, – он сплюнул.

Дел стояла на коленях, абрикосовый бурнус бился под порывами ветра. Она покорно опустила голову, но я чувствовал как напряжены были ее мышцы. Ей не нравилась поза. Мне тоже.

Я овладел собой, сглотнул, опустился на одно колено и поднял с плеча светлую косу, скользнув мозолистыми пальцами по нежной коже. Я чувствовал, как Дел дрожала. На секунду ее взгляд встретился с моим, и я увидел в ее глазах незащищенность, страх и растерянность.

И у меня заколотилось сердце от догадок, что же с ней делали те налетчики.

Кузнец обернул ее шею длинной цепью с большими звеньями, замок прошел через два звена и закрылся. Ключ кузнец отдал мне.

Дел: в ошейнике и на цепи, как собака. Даже Салсет не подвергали меня такому унижению.

– Будь осторожнее, – посоветовал кузнец. – Если она поймет, что ты о ней заботишься, всадит в тебя нож когда отвернешься.

Я забыл, что Дел была на короткой цепи и встал так быстро, что поднял ее рывком.

– Сколько? – спросил я, когда почувствовал, что смогу выговорить хотя бы слово.

Он назвал цену: цифра в несколько раз превышала обычную плату, но я хотел только одного – убраться из кузнецы. Не торгуясь, я заплатил и пошел к лошадям, едва замечая, что Дел тащится следом как собака на веревке. Я был зол и чувствовал ко всему отвращение, потому что сам знал что такое рабство, а теперь заставлял Дел быть рабыней. А она была самым свободным существом их всех, кого я когда-либо встречал.