Танцовщица для небесного бога (СИ)

Голос ее слегка дрожал, и Анджали поняла, что ей страшно. Сама же она чувствовала себя в вимане, как дома. Когда летающая колесница взревела и поднялась в воздух, Джавохири взвизгнула, хватаясь за наставницу, а Анджали сразу приноровилась к полету. Иногда колесница будто проваливалась в воздушную яму, и тогда сердце подскакивало до горла, а под ребрами холодило. Но это было совсем не страшно, а даже весело. Колесница грохотала так, что Сахаджанье пришлось кричать, чтобы ответить на вопрос Джавохири:

— Будете исполнять танец слуг божественного орла. Две исполнительницы заболели, и я вспомнила про вас. Вы обе хорошо изучили движения. Поэтому не подведите меня.

— Я-то точно не подведу, — задрала нос Джавохири.

Анджали благоразумно промолчала. Ожидая встречи с царем богов, она опять испытала то же волнение, что в царской вимане. Стараясь унять дрожь, девушка ущипнула себя за колени — испытанное средство, не раз помогавшее успокоиться перед показательным выступлением. Сахаджанья заметила и сказала непривычно ласково:

— Не надо бояться. Просто танцуй, как всегда — ни лучше, ни хуже.

— Какая высота! — сказала Джавохири, выглядывая в окошко. — И как быстро мы летим. Уже миновали всю Тринаку, а если бы тащились в паланкине, добрались только до Большого фонтана. Хорошо быть богиней!

— Не болтай глупостей, — одернула ее наставница. — Ты не богиня. И никогда ею не станешь.

— Я стану дайвики, — дерзко сказала Джавохири, — и у меня тоже будет вимана.

В любое другое время Анджали не упустила бы случая поиздеваться над мечтами соперницы, но сейчас ей совсем не хотелось пререкаться. Показался дворец господина Камы, и она приникла к окну, глядя на жилище богов с жадным любопытством.

Дворец имел прямоугольную форму, очень правильную и четкую. Посредине синел искусственный пруд, а по четырем углам стояли высокие башни из белого камня. Анджали знала, что в одной живет сам Кама, в другой — его супруга, госпожа Рати, в третьей — дайвики, в четвертой — гандхарвы. Всюду росли жасмин и смородина, и жители дворца, казавшиеся сверху крохотными шахматными фигурками, прогуливались по дорожкам между ними. Анджали вся затрепетала, представляя, что где-то там идет в главный дворец господин Шакра. А может, его несут в паланкине, который как раз показался, вывернув из зеленых зарослей. А может, это он подъехал на белоснежном скакуне и ловко спрыгнул на землю.

Вимана приземлилась за дворцом дайвики. Сахаджанья схватила девушек за руки и потянула за собой, чтобы поспешили и не слишком глазели по сторонам. А тут было на что посмотреть. Сотни фонтанов били прямо из-под земли тонкими струйками, искусственные водопады пенно и громко сбегали по камням, и терялись в прудах, где плескались золотистые рыбы. Цветы росли в строгом порядке — в соответствии с цветом, высотой и запахом. Вот миновали жасминовые заросли, потом появился тонкий запах роз, потом началась долина лилий.

— Я хочу жить здесь, — сказала Джавохири с придыханием.

— Ты еще не видела дворца господина Шакры, — сказала Сахаджанья, подталкивая ее, чтобы шла быстрее. — По сравнению с его чертогами дворец господина Камы — деревенская хижина.

Джавохири ахнула от удивления, пытаясь представить себе великолепие царского дворца.

Танцовщицы расположились на первом этаже башни, отведенной для дайвики. Стены здесь были открытые, арочные, и от пруда тянуло прохладой и свежестью. Вдоль стен стояли огромные зеркала, маленькие переносные столики были сплошь заставлены баночками с красками для лица и тела, и завалены цветами и золотыми украшениями.

Девушки шли за наставницей, тараща глаза на женщин, видом своим подобным богиням, которые примеряли златотканые красные и белые одежды, надевали украшения с драгоценными камнями и подводили глаза черной краской, а красную краску накладывали на губы, щеки и соски. Анджали с сожалением поняла, что ее любимая наставница — не самая блистательная и знаменитая. Никто не кланялся ей, никто не принимал прах от ног. Наоборот, это она уступала дорогу встречным апсарам и почтительно склоняла голову.

— Сахаджанья? — раздался вдруг свирельный голос, и Анджали узнала его немедленно, и покраснела от волнения. — Это ты? Подойди, давно тебя не видела.

Темнокожая до черноты апсара, та, что наслаждалась любовью в царской вимане, и наряжаться которой помогали сразу три помощницы, поманила наставницу Сахаджанью пальцем.

Она подошла, а следом за ней — Джавохири и Анджали.

— Подумать только, — промолвила с улыбкой темнокожая красавица, — сколько лет миновало. Кажется, еще вчера мы вместе учились в Тринаке… Ты сильно изменилась.

— Зато ты — ничуть, — сказала Сахаджанья, и Анджали по ее тону поняла, что разговор наставнице неприятен. — Позволь, мы пойдем. Я привела учениц, они будут танцевать сегодня. Их надо переодеть.

— Конечно, я и не задерживаю, — темнокожая взглянула на Анджали и Джавохири, и взгляд ее стал колючим и оценивающим, хотя голос звучал медово: — Вот эта — белая, словно молоко. Такая кожа только у богов. Как необычно! Подойди, дитя.