Танцовщица Гора

— Я надеюсь, что это — я, — задорно выкрикнул молодой парень, вызвав смех остальных посетителей.

— Дорин, — окликнул меня Мирус.

— Да, Господин, — отозвалась я, поднимая голову и удивленно глядя на него.

Признаться, я не ожидала, что он будет говорить со мной.

— Кто победит, Дорин? — поинтересовался он у меня.

— Я не знаю, Господин, — растерянно пролепетала я.

— Говори, рабыня, — приказал он грозным голосом.

— Но я же не знаю, Господин, — в отчаянии воскликнула я.

— Но это точно будешь не Ты, — усмехнулся Мирус.

Я испуганно смотрела на него, окруженная смехом присутствующих мужчин. Я никак не могла понять чего он от меня хочет.

— Просишь ли Ты разрешения танцевать перед владельцем твоего первого использования? — спросил Мирус.

— Да, Господин, — поспешила ответить я.

— А перед гостями Хендоу? — уточнил он.

— Да, Господин, — повторила я.

— И перед всеми присутствующими?

— Да, Господин!

— Украсьте ее, — приказал Мирус.

— Ина! — позвала Тупита, и тут же повернувшись ко мне, бросила: — Руки на пол перед собой, наклониться вперед, правую ногу вытянуть.

Ина выскочила из-за расшитого бисером занавеса, с плоской неглубокой коробкой. Тупита и Сита сняли кожаные браслеты с моих запястий.

На Горе существует как минимум три значения словосочетания «танец девственницы». Прежде всего, подразумевают, что это — своего рода танец, а лучше сказать особый танец, который считают подходящим для девственниц. Никто здесь и не ожидал, что я буду исполнять «танец девственницы», в этом его понимании. Подобному танцу не место в пага-тавернах, по крайней мере, нечасто. Второе значение — очевидно, это танец исполняемый рабыней-девственницей, обычно прямо перед потерей невинности. В этом смысле это мог быть почти любой танец, цель которого, продемонстрировать девушку перед ее первым использованием. Третье значение этого названия — это вполне конкретный танец, или точнее вид танца, чаще всего, что интересно, исполняемый даже не девственницей, а опытной рабыней-танцовщицей. Сказать, что это история, показанная в танце, будет не совсем верно, скорее это «ролевой танец», танец, который танцует рабыня, как если бы она могла быть девственницей, но знающей, что ее вот-вот вскроют, и что она, как от нее ожидают, должна будет доставить удовольствие своему господину. Танец же, который предстояло исполнить мне, был, насколько я понимаю, «танцем девственницы» и во втором и третьем значении этого словосочетания. Мирус, как это ни парадоксально, заявил мне, очевидно имея в виду, третье понимание, что я добьюсь куда большего успеха в этом виде танца, после того как перестану быть девственницей.

Я почувствовала прикосновение холодного металла к моим щиколоткам. Не трудно догадаться, что Тупита и Сита защелкнули на моих ногах ножные браслеты, по несколько в каждую лодыжку. Затем они занялись моими руками, надев на мои запястья по несколько узких браслетов. Длинный пояс с блестящими монистами был дважды обернут вокруг моего тела, первый виток был сделан вплотную к телу высоко на талии и завязан на узел, и второй, свободный виток, болтался ниже пупка. Назначение этого пояса, как нетрудно догадаться, состояло в том, чтобы движениями бедер и живота, звуками и блеском привлечь и сконцентрировать внимание зрителей. Весь ансамбль, вместе с рабскими бусами, что уже были на мне, заставлял меня чувствовать себя непередаваемо и варварски выставленной на всеобщее обозрение. Теперь, я не могла даже пошевелиться, чтобы не стукнуть бусами, не звякнуть браслетами, не зазвенеть монистами, разбрасывающими по залу разноцветные мелькающие блики.

— Встань, — скомандовала мне Тупита.

И едва я оказалась на ногах, как в зале повисла тишина, и взгляды всех в зале остановились на мне. У смотревших на меня мужчин перехватило дыхание от удовольствия и восхищения. Признаться, такая их реакция смутила и напугала меня.

— Готовься танцевать, рабыня, — приказала Тупита.

— Хороша, — выдохнул мужчина.

Я замерла на виду всего переполненного зала, чуть согнув колени, подняв вытянутые руки над головой, скрестив их так, что тыльные стороны ладоней касались друг друга. Это была основное положение, с которого начиналось большинство рабских танцев.

Тем временем свои приготовления проводили и музыканты.

Я замерла, но мои глаза метались с одного мужского лица на другое. Ничего общего с мужчинами Земли, побежденными и прирученными пропагандой, и ложью. Это были гореанские мужчины, мужчины подобные львам. И мне выпал жребий стоять перед ними, слабой и беспомощной женщине вырванной из ее замшелого уютного мирка земной библиотеки, превращенной ими в рабыню с горенским ошейником на горле, и вынужденную танцевать для их удовольствия.

Цехарист, бывший ведущим музыкантом этого ансамбля сидел со скрещенными ногами, положив свой инструмент на колени. Он уже занес над струнами руку с зажатым в ней роговым медиатором.