Танцовщица из Атлантиды

Холодок пробежал по спине: именно такими топорами пользовались английские воины в битве при Гастингсе.

Человек произнес несколько слов — должно быть, спрашивал. Язык его не походил на речь женщины, было в нем что-то знакомое — то ли слышанное в зарубежных фильмах, то ли во время службы в Европе. Человек резко дернул головой в сторону медного предмета.

Во рту у Рейда пересохло, он смог лишь произнести:

— Простите… Я… Я сам здесь чужой. Вы говорите по-английски? Парле ву франсе? Абла юстед эспаньоль? Шпрехен зи дойч?

По нескольку фраз на этих языках он знал. Никакого ответа.

Однако человек, по-видимому, понял, что Рейд сам такой же, как и он. Хлопнул себя по широкой груди и произнес:

— Олег Владимирович Новгородни.[1]

После нескольких повторений Рейд ухватил смысл. Он был потрясен.

— Р-р-русский? — запинаясь, выговорил он по-русски.

— Олег кивнул.

— Да, я есть Новгородни. Подвластни князя Ярослава.

Рейд удивленно покачал головой.

— Советский? — продолжал он.

Олег попытался ответить, но не смог.

Тогда Рейд наклонился (женщина, сидевшая на песке, напряженно следила за ним) и начертил пальцем «СССР», потом бросил на Олега вопросительный взгляд. Уж на столько-то он должен знать кириллицу, тем более, что Советы утверждают, что у них стопроцентная грамотность. Но Олег пожал плечами и чисто по-русски широко развел руки.

Американец выпрямился. Они глядели друг на друга. И только сейчас Рейд заметил, как необычно одет Олег. Его конический остроконечный шлем был надет на стеганый подшлемник, шея и плечи были защищены свисавшими мелкими кольцами. Кольчуга без рукавов была сплетена из более крупных колец и спускалась почти до колен. Под кольчугой виднелась стеганая прокладка, под ней — белая льняная рубаха. При такой-то жаре! Немудрено, что железо лоснилось от пота, стекавшего с воина ручьями. На поясе с медной пряжкой висли кинжал и кожаный кошель. Штаны из грубой льняной материи были заправлены в пестрые красно-зеленые сапоги. Перчатки тоже из кожи, украшенной полосками меди.

Воину было на вид около тридцати, рост равнялся примерно пяти футам и семи-восьми дюймам, плечи необыкновенно широкие. Небольшое брюшко и полнота лица не уменьшали впечатления огромной медвежьей силы. Голова была круглой, лицо тоже, курносый нос, усы, золотистая борода аккуратно подрезана. Лицо сильно загорелое, брови желтые и густые, небесно-голубые глаза.

— Вы… похоже… порядочный парень, — сказал Рейд, вполне понимая, что это звучит глупо.

Олег указал на него и, очевидно, спросил имя. Всего полчаса назад посреди океана Рейд разговаривал с механиком Стоктоном — боже милостивый! Воспоминание об этом обрушилось на него как удар. Он содрогнулся. Все вокруг поплыло.

— Дункан, — пробормотал он наконец.

— Дункан! — женщина вскочила и снова обняла его. Он опирался на нее, пока не прошло головокружение.

— Дункан, — повторяла она то ли смеясь, то ли плача. — Ка анкаш Дункан…

Тень упала на них. Олег принял боевую позу. К ним подъезжал всадник. Лук его был наготове, выражение лица зловещее.

Рейд сумел овладеть собой.

— Полегче, друг, — сказал он, надеясь единственно на дружеский тон, улыбку и протянутые в знак мира ладони. — Мы ничего не замышляем против тебя.

Он указал на себя и назвал имя, указал на Олега и назвал его имя. Прежде чем спросить у женщины (а только сейчас он заметил, как она прекрасна), она опередила его и бросила как вызов:

— Эрисса!

Всадник все это обдумал.

Ни он сам, ни его лошадь к себе не располагали. Конь вроде мустанга, но нет — у него черная голоса, скорее похоже на тарпана из Центральной Азии. Неопределенного цвета, лохматый, в хвост и гриву вплетены голубые ленты. Жеребец, несомненно, резвый, но не парадный, неподкованный, упряжь примитивная, седло с высокими луками, короткие стремена. С седла свисали снаряженный колчан, аркан, грязный мешок и кожаная фляга.

Всадник был обут в неуклюжие кожаные башмаки с войлочными подошвами. Грубые дерюжные штаны были подвязаны на щиколотках — невероятно грязные, от войлочной юбки за десять футов нестерпимо воняло, кожаная рубаха была перепоясана ремнем, на голове меховая шапка.

Был он крепкий, но низкорослый — примерно пять футов три дюйма, кривоногий и волосатый — только на голове, как впоследствии узнал Рейд, бритой, были оставлены кисточки волос на макушке и за ушами. В кисточки вплетались золотые кольца. Лицо чудовищно изуродованное, с реденькой бородкой. Шрамы, должно быть, нанесены сознательно — они складывались в определенный узор. Черты лица резкие — крупный крючковатый нос с раздувающимися ноздрями, толстые губы, широкие скулы, покатый лоб, маленькие раскосые глазки. Кожа продубленная, оливковая — а в целом скорее армянский или тюркский тип, чем монгольский.

Олег что-то бормотал в усы.

— Не печенег, — вслух решил он и выпалил: — Половцы? Болгары?

Всадник поднял лук. Рейд, разглядывая это сложное устройство, вспомнил прочитанное: стрела из такого лука может пробить любые латы.

— Эй! — снова сказал Рейд. — Полегче!