Танцовщица из Хивы, или История простодушной

После занятий он меня встретил, и мы куда-то пошли. Он мне рассказывал, откуда он родом, как поступил в Пединститут, рассказывал, что пишет стихи и ведет на телевидении литературную передачу. Рассказал, что у него шестеро детей, жена не работает.

Так мы и шли пешком. А я думаю, куда он меня ведет. А он все рассказывает о стихах, о разных писателях.

И вот пришли мы как будто в парк. Место такое, огороженное забором. Внутри длинная дорога, и в конце ее видно какое-то здание. Когда мы ближе подошли, я увидела террасу и на ней много-много кроватей. И еще увидела игрушки, которые на веревках с потолка спускались.

Я ничего не поняла. Тут были дети разных возрастов. Кто-то лежал, кто-то сидел на кровати.

Преподаватель говорит:

— Хаджар, что вы остановились? Подойдем поближе к детям, не бойтесь, они не заразные.

И он поздоровался с детьми и с женщинами в белых халатах. Потом присел на кровать к одному мальчику и спросил:

— Как ты, малыш, выздоравливаешь? Мама и папа приезжают?

Я кругом смотрю. Кто-то из детей играет с подвешенными игрушками. Некоторые лежат равнодушные. Им, видно, не до смеха.

Еще некоторое время мы побыли там и пошли к выходу.

По дороге он мне говорит:

— У этих детей — у кого паралич, у кого разные болезни костей. Некоторым из них никакая медицина помочь не в силах. Они так ходить и не смогут. Теперь ты их видела, Хаджар.

Так благодари Бога, что ты своими ногами по земле идешь и всегда эту опору чувствуешь. Что наше горе по сравнению с их горем?

Мне так стыдно было, что я о своем преподавателе плохо подумала!

На другой день в пять часов я уже была в Союзе писателей. Нашла кабинет, где сидел человек, о котором мой преподаватель говорил. Он у меня спрашивает:

— Давно пишете?

— С шестого класса.

— Что именно?

— Рассказы.

— О чем?

— О жизни. О детстве.

— Ну, покажите.

Я вытащила из сумки две общие тетрадки и отдала ему. Он полистал одну, где-то немножко почитал, очень немножко, и говорит:

— Ну, что я могу сказать. Я вас принял, потому что очень уважаемый человек меня попросил. Но ваши рассказы не соответствуют никаким правилам. Так что не обижайтесь, но я ничем не смогу вам помочь.

Я вернулась от него опустошенная, разбитая, как будто у меня кто-то умер. Когда мой преподаватель узнал, что у меня рассказы не взяли, он сказал:

— Не останавливайтесь, пишите все равно. Я поговорю с ведущим литературной студии, чтобы вы смогли ходить туда на занятия.

— Ну, мне же ясно сказали, что я не знаю никаких законов, как писать!

— Вот и будете у него учиться.

Но я так и не пошла на эти занятия. А к писанию все же вернулась, но только гораздо позже.

* * *

Однажды я получила письмо от Икрама. Он спрашивал, не вышла ли я замуж. Просил написать ему об этом. Я очень удивилась: жениться собирается, что ли? Ой, если так, то хорошо! Я ему ответила, что учусь, замуж еще не вышла. Скоро переведусь на заочное отделение, буду учиться на методиста. Еще написала: поеду в Хиву, домой, устроюсь на работу, и сообщила, когда начнется сессия для заочников, и свой домашний адрес тоже дала, чтобы он мне потом домой письмо написал.

Вернулась в свой кишлак, устроилась на работу заведующей колхозным клубом. Работала со школьниками. Организовала кружки — танца, вязания. Зарплата была мизерная. Несколько раз хотела организовать представление, но в клуб, кроме нескольких учеников, никто не ходил, а танцевальный кружок родители им запретили посещать. Поэтому на работе целыми днями бездельничала: уставала в основном от жары, закрывала изнутри дверь своего кабинета и все время спала, больше нечем было заняться. Смешно, правда? А что мне оставалось делать?

У нас народ не любит ходить по клубам. После хлопкового поля устают, домой придут — дома шестеро-семеро детей, надо готовить еду, стирать вручную, убирать, за мужем ухаживать, упреки свекров и свекровок выслушивать. Да и еще уйма остальных дел. Короче, некогда особенно развлекаться. Вот я и бездельничала. Восток, видите ли, — «дело тонкое». А я закрывалась в клубе, включала музыку и танцевала на сцене одна. Совершенно одна!

Через некоторое время началась сессия. Я уехала в Ташкент и оттуда позвонила Икраму. Он сказал, что приедет, чтобы увидеться со мной.

Получила от него телеграмму. Встретила его в аэропорту. Приехали с ним в общежитие. Покушали вместе, потом разговаривали, вспоминали. Потом пошли гулять в парк. И вот он предложил мне поехать с ним вместе в Туркмению, чтобы познакомиться с его родителями. Я не согласилась: с чего это? А он говорит, что решил на мне жениться. Я ему говорю: у нас нельзя показываться перед свадьбой родителям и родственникам жениха. Он ответил на это, что у него европейская, культурная семья: «Давай соглашайся, я тебя просто познакомлю с ними». Он так долго уговаривал, что в конечном итоге я согласилась.