Танцуй, бабочка, танцуй

Сижу на полу в новых, только что выстиранных штанах для сна, на которых нарисованы дремлющие мультяшные ленивцы, и бормочу множество злостных проклятий, в окруженнии деревянных реек, металлических скоб и множества странных винтов и дюбелей, пытаясь разобраться в инструкции по сборке дешевого студенческого стола, купленного в Target. Можно подумать, что это модель атомной электростанции, сделанная инженером-садистом, настолько сложными они сделали инструкции. Изображение счастливой женщины на коробке, стоящей рядом с готовой партой, дразнит меня, утверждая, что я могу собрать эту вещь без каких-либо инструментов, кроме шестигранного ключа, входящего в комплект, но я уже думаю, что пила и отбойный молоток пригодились бы, когда глубокий голос заставляет меня практически подпрыгнуть.

— Какого черта ты делаешь?

АШЕР

Как только я вхожу в дом после занятий, я знаю, что она здесь. В доме уже пахнет по-другому. Чувствую запах ванили с персиковым оттенком. Стою в прихожей, вдыхая его несколько мгновений, а потом хмурюсь, когда понимаю, что делаю. Поверьте, я вообще не знаю, что, черт возьми, делаю. Эта девушка впилась мне в душу до такой степени, что она была первой, о ком я подумал, открыв глаза сегодня утром.

Не могу перестать видеть ее лицо, ее глаза, ее отказ от борьбы той ночью, когда у нее случился анафилактический шок. Сожаление, которое я увидел, когда она провела по моим губам своими холодными пальцами, преследует меня. Я хочу знать, о чем она сожалеет и почему мне кажется, что это было связано со мной. Я не знаю ее, а она, блядь, не знает меня, так о чем она может сожалеть? Черт, мне нужно выкинуть это дерьмо из головы.

Швыряю сумку на стойку в кухне и замечаю, что раковина заполнена посудой для выпечки, отчего мой хмурый взгляд становится еще глубже. Я даже не могу, блять, пожаловаться. Я был полностью согласен, чтобы она осталась с нами, когда мы узнали, что ее квартира взорвалась. Но что еще мне оставалось? Эта цыпочка чуть не умерла, черт возьми, и она была практически без сознания на заднем сиденье, когда мы узнали. Я же не мог сказать "нет" и бросить ее в отеле. Запускаю руку в волосы и злобно дергаю за черные пряди.

Мне нужно пойти в "Маску" и на несколько часов отдаться "Бабочке". В моей голове есть только одна девушка, которой разрешено там жить, и это не книжный червь наверху в моем доме. Я даже не видел Бабочку в эти выходные, так как мы с Бекком были няньками, пока Тейт и Джуд были на выездной игре.

— Ублюдочный кусок дерьма!

Слабо, но я уловил бессвязное ругательство в ее сладком… черт… ее голосе, доносящемся сверху. Еще несколько ругательств долетают до меня, и я не могу побороть глупую ухмылку, которая появляется на моем лице. Сави обычно такая сдержанная, почти закрытая, поэтому, услышав, как она ругается и проклинает кого-то или что-то, я направляюсь к лестнице, чтобы посмотреть, что ее так взбесило. Хмурюсь, поднимаясь по ступенькам. В те первые несколько раз, когда она была здесь, я был единственным, кто раздражал ее, но потом, в ночь метели, в ней что-то изменилось, и она перестала бояться или пугаться меня, и я увидел, как она немного выпустила когти. Эта девушка так чертовски многослойна, и это бесит меня до предела, я хочу содрать каждый слой, чтобы увидеть, что она скрывает под ними.

Подхожу к ее открытой двери, прислоняюсь плечом к дверному косяку и смотрю, как она ругается и спорит с огромным листом инструкций. Мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться, когда она переворачивает лист вверх ногами, а потом набок, бормоча что-то про отбойный молоток сосущий член.

Пока она возится с инструкциями, я осматриваю то, что раньше было моим гребаным домашним спортзалом. На двуспальной кровати, которую Тейт настоял заказать для нее, уже не просто голый матрас. Она застелена толстым пуховым одеялом нежно-голубого цвета ее глаз, и на ней достаточно причудливых подушек, чтобы в них потеряться. У нее два пластиковых комода, и я вижу, что они заполнены одеждой, а в углу стоит дешевый студенческий стул. На одном из комодов стоит открытый Macbook, рядом с ним — электронная книжка, а на другом — свеча в банке, от которой исходит ванильный аромат, который я почувствовал. Это еще не полностью обжитая комната, но уже близко к этому, и от вида ее вещей в моем пространстве у меня стягивает кожу. Наконец я сжалился над ней, но мои слова звучат скорее лающе, чем доброжелательно.

— Какого черта ты делаешь?

Она отшатывается и поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, заставляя странный пучок своих длинных шелковистых темных волос подпрыгивать и раскачиваться. Вхожу в комнату и выхватываю у нее из рук инструкцию, складывая ее до удобного размера. Она издает разочарованный стон и резко падает на ковер. Стараюсь не обращать внимания на то, как футболка на ней, идеально обтягивает ее груди, когда они подпрыгивают.

— Твои родители водители грузовиков или работники доков?

Она приоткрывает один глаз и смотрит на меня с вопросом, что за хрень.