Танцуй, детка!

Делаю перекат и, повернувшись спиной, исполняю бешеную тряску ягодицами уже перед другим зрителем, на мгновение присаживаюсь на бёдра, и кладу ему голову на плечо, одновременно чувствуя его большую и властную ладонь, оттягивающую бретельку лифа, и засовывающую мне под неё стодолларовую купюру.

– Спасибо, сладкий, – шепчу я ему на ухо, и резко вскакиваю на ноги, чтобы продолжить собирать дань со своей паствы на сегодня.

Еще несколько минут, и я стою в центре сцены, словно разрываемая на части гулкими ударами, мои волосы разметались в разные стороны, как языческое пламя, моё тело свободно и расслаблено, как древний ветер, я слышу последний удар барабана и замертво падаю здесь же, на пол, словно умерев с последний затихшим звуком в зале. Несколько секунд в клубе царит звенящая пустота, пока и она не разбивается на осколки громким улюлюканьем и топотом ног об пол.

– Наша прекрасная Аиша, поприветствуем ещё раз, господа! – объявляет напоследок Артур, пока я убегаю со сцены, сжимая в ладонях горсти смятых купюр, а за мной плывёт шлейф из развивающихся юбок…

Я сижу в своей импровизированной гримёрной – в задней комнате за баром, которую переоборудовали под костюмерную. Кирпичные стены, ряд трюмо с зеркалами, со слепящими глаза галогеновыми лампами и простые вешалки из Ikea на колёсиках, куда мы с девочками вешаем свои костюмы. Снимаю свою вуаль, промакиваю ватный шарик косметическим молочком и только собираюсь начать стирать с лица толстый слой макияжа, как в нашу раздевалку заходит владелец нашего клуба «Нью-Йорк 56» и по совместительству мой импресарио Артур со словами:

– Алекс, у тебя твой постоянный заказчик, как обычно, уже созрел. Хочешь ещё сегодня двести зелёных?

– Опять Бошан? – вопросительно смотрю я в отражение Арчи в зеркале.

– А как же. Он самый, – утвердительно хмыкает Артур, проводя рукой по своей щеголеватой бородке. И хотя со своими завитыми колечками усами он больше походит на владельца модного барбершопа, в душе он навсегда остаётся жадным и скользким дельцом-сутенером, никогда не упускающим своей выгоды. Не упускающим ни одной лишней копейки. Любой ценой.

– Хорошо, я сейчас переоденусь, – немного подумав, соглашаюсь я. И хотя внутри меня всё сжимается от чувства липкого омерзения, мне очень нужны деньги. Мне слишком сильно нужны деньги. Ещё вчера.

– Ты знаешь, что ему нравится, – утвердительно хмыкает Арчи, и я согласно киваю в ответ.

– Только прошу тебя, пусть Саша будет рядом, ты понимаешь, – предупреждаю я своего хозяина. – Чтобы не было, как в прошлый раз.

– Ты меня знаешь, – показывает Артур вверх большой палец, хотя чувство тревоги и тоски не покидают меня.

Ну что же, я уже не маленькая. Детство закончилось. Пора зарабатывать бабки. Осталось ещё немного. Я мысленно собираю себя по кусочкам, снова входя в образ соблазнительницы Аиши:

– Хорошо, десять минут, и я готова, – говорю я, начиная рисовать себе на веках яркие «стрелы Востока», и Артур, кивнув, выходит из комнаты.

– И что он в тебе нашёл, не понимаю, – недовольна фыркает моя коллега – Кисонька, которая сидит тут же, за соседним зеркалом.

– Возможно, молодость и талант, – бормочу я ей в ответ, не отрываясь от своего макияжа: у меня слишком мало времени на разборки. Чем быстрее я начну, тем быстрее я покончу с этим.

«Деньги, сегодня у меня будут деньги», – мысленно про себя повторяю я успокоительную мантру, чтобы хотя бы на время забыть об омерзительном Бошане.