Танцуй для меня, девочка

— То есть, я был не прав, хочешь сказать?

— Представь себе, — съязвила. 

— То есть, не отпусти я тебя тогда в столицу учиться в этой вашей школе эстрадных танцев, ты бы продолжила любить меня, как прежде? Хотя бы сейчас не лги нам обоим, Валентина. Ты бы никогда не простила и не смирилась. Иначе это была бы уже не ты.

Руки мои он все-таки отпустил, но сам не отошел. А я была слишком зла, чтобы обращать на такое внимание.

— Если знал, чего тогда оскорбился и ушел?

— Ты хотела свободы, я дал тебе ее. 

— Надо же, как благородно! Прям настоящий рыцарь! — всплеснула руками, зло ухмыльнувшись.

— Скажи еще, что ты не рада была, — прищурился Тенгиз.

— А вот знаешь, тут ты прав. Я была невероятно рада. И тогда, и потом, и сейчас. Все лучше, чем быть женой такого деспотичного мужчины, как ты.

Боже, что я несу?..

— Ты с этим деспотичным мужчиной полгода встречалась и, помнится, тебя все устраивало, — тоже в свою очередь разозлился Ахалая.

— Конечно, устраивало, я ж дурой мелкой была, чем ты и пользовался! — ткнула в него пальцем.

— Теперь я тобой еще и пользовался? — выгнул он бровь. — Тебе не кажется, что это несколько нелогичная претензия?

— А что, скажешь, нет? — съязвила. — Разве не удобно, когда молоденькая и глупенькая девочка тебе в рот заглядывает? Только со мной ты просчитался. Я не настолько дурой оказалась, чтобы забыть о себе, вот ты и свалил, как понял это. 

— Скажу, что ты как была мелкой дурой, так, судя по всему, ей и осталась.

— Чего? Я дура? Я? Да пошел ты, Тенгиз Ахалая! Может я и дура наивная, но зато ты как был наглым скотом, так им и остался! Ни черта не изменился! Видеть тебя больше не желаю! — выдала вместе с пощечиной, дернула на себя телефон, отбирая, после чего развернулась и бегом покинула его кабинет, громко хлопнув дверью.

Ну, просто охренеть, как содержательно пообщались!

Нет, но это же надо такое ляпнуть! Тоже мне правильный нашелся, вы посмотрите! И вообще!.. Развернулась и вернулась в кабинет.

— Чтоб тебя твоя невеста бросила! — повторно громко хлопнула дверью.

Да, вот так лучше. 

Еще лучше мне станет, когда я покину это чертово здание. И в жизни больше не переступлю его порог. 

Нет, но какой же все-таки козел!

Я, значит, одна во всем виновата, а он весь из себя благородный и заботливый. Ага, сто раз! 

Желание вернуться и ко всем ранним словам добавить что-нибудь тяжелое в его голову подавила усилием воли. Хватит тешить его самолюбие. И без того проявила слишком много никому не нужных эмоций. Прям как та самая девочка глупая, с которой он меня сравнил. 

— Чееерт! — выдохнула, чувствуя, что такими темпами я еще не скоро успокоюсь, а возвращаться к родителям в таком настроении перспектива так себе. 

Выпить. Нужно выпить чего покрепче и успокоиться. Забыть. И никогда больше не вспоминать эту сволочь черноглазую. Пусть катится к своей невесте под бочок! Кобель треклятый!

Глава 6

Тенгиз

Несмотря на давно наступившую тишину, звук девичьего голоса и громко хлопнувшей двери все еще отражался в сознании Тенгиза. Как если бы кто-то на повтор поставил пластинку. Он сам же и поставил. При этом на губах расплывалась довольная улыбка. 

Ни черта не изменилась! Его Валентинка. Все такая же взрывная и импульсивная в своих поступках, какой была в восемнадцать лет, даже если старательно контролирует себя. Всего одной провокации хватило, чтобы психанула и вышла из себя. И ему стоило неимоверных усилий, чтобы самому не сорваться и не впиться в манящие губы поцелуем. Еще блеском намазала, как специально привлекая к ним внимание. Не говоря уже о белой майке, которая абсолютно не скрывала дерзко торчащие соски. Какой она при таком раскладе ожидала разговор, когда у него все мысли были лишь об одном, как бы поскорее сорвать с нее эту идиотскую тряпку, которая все равно ничего не скрывала, усадить на стол, заставить раздвинуть свои красивые ножки пошире и вставить в нее уже давно стоящий колом член? Валентинка же будто не замечала творящегося с ним, дразнила и дразнила: шепотом, дыханием, взглядом карих глаз, в которых знакомо разгоралось такое же лютое желание. Еще пощечина ее эта… 

Ох, как же его повело с одного удара хрупкой ладошки. А ведь ни одна другая ни за что бы не посмела такого себе по отношению к нему. Впрочем, ни одной другой он бы и не позволил себя ударить. 

— Ведьма, — хмыкнул, тронув до сих пор горящую щеку.

Стоило признать, удар у его Валентинки, что надо. Хорошо натренировалась за прошедшие годы. О том, для чего и на ком, он старался не задумываться. Достаточно того, сколько фотографий у нее в телефоне сохранено, на которых она пребывала в объятиях множества мужчин. И то, что все они именитые артисты эстрады, нисколько не успокаивало. А этот ее Артур — так вообще... Никогда еще Тенгизу не хотелось так сильно убивать, как в тот момент, как почитал их переписку. Хотя было бы странно, если бы за девять лет она ни с кем не сошлась. Но все равно жутко бесило. Выводило из себя. Потому что стоило только представить, на один короткий миг, как она стонет под другим… 

— Сука! — выругался, развернулся и направился к столу.