Танцуй как звезда!

– Она одна там, понимаешь? – наконец вполголоса сказал он, и Лера поняла, что сейчас Роман говорит о матери. – Одна совсем, вот что плохо. От этих куриц-цыганок толку никакого…

– А как же твой отчим? Они что – не вместе?

Снова молчание. Лера даже испугалась, что спросила о чём-то недозволенном, слишком личном, и торопливо пошла к раковине, чтобы наполнить чайник. Роман подождал, пока вода кончит шуметь. Так же медленно, не глядя на Леру, сказал:

– Они уже два года не живут. После той аварии. Понимаешь, Петька тогда за рулём был. А я рядом с ним сидел. И в нас на Плас-Пигаль тот «Ситроен» впилился… И… ну… мама решила, что это Петька во всём виноват.

– А он… не был виноват?

– Да ни разу! Ни капли! – Роман вдруг поднял голову, в упор посмотрел на Леру мрачными глазами. – Я же там был, я всё видел… ну, пока не отключился… Петька даже скорость не превысил! Этот «Ситроен» сам на нас из-за угла вылетел! На ста двадцати! Даже ажаны потом сказали, что Петька ни при чём, а…

– А ажаны – это кто?! – испугалась Лера.

– Полицейские… – Роман отвернулся к окну. – А мама… Ты бы слышала, как она на него вопила! В палате стены шатались! Ты, кричала, мне чуть сына не угробил, убирайся, видеть не могу тебя! На всю больницу голосила, хорошо хоть по-цыгански! Даже охрана прибежала!

– Он… ушёл? – чуть слышно спросила Лера.

– Да. Он с ней никогда не спорит. – Роман невесело усмехнулся. – Он всегда говорил: «Кто моей Радке слово поперёк скажет – минуты не проживёт!» Думал, что она отойдёт потом… успокоится… А она – нет. Упрямая, как… Тем более что я тогда чуть без ноги не остался. Врач сказал, привезли бы на десять минут позже – и всё… Я сам её потом сколько уговаривал… И слушать ничего не хотела, плакала только!

– И как же теперь?

– Да вот так! – взорвался Роман, ударив кулаком по столу, и тот жалобно заскрипел. – Третий год не живут! Петька со своим ансамблем в Питере работает, мама – в Париже! Я Петьке сто раз говорил: позвони ты ей, она тебя всё равно любит до смерти…

– А он что?..

– Не знаю. Может, и звонил. Не рассказывает. – Неожиданно Роман улыбнулся. – А мне вот всегда звонит, и бабке тоже. Деньги присылает. Думаешь, на какие шиши я тебе хотел туфли купить? Он вообще классный, Петька! Знаешь, как на гитаре играет? Лучше всех в Москве! Это он меня учил, мы с ним вдвоём играли… раньше. И машину водит шикарно. – Он с досадой дёрнул плечом. – Чего маме надо? Не пойму…

– Где он сейчас? – задумчиво спросила Лера.

– В Питере, я ж сказал.

Лера, обхватив себя за плечи, несколько раз прошлась взад-вперёд по маленькой комнате. Роман следил за ней из-за стола. На плите ворчал, закипая, чайник. За окном кончился дождь, смолк шорох капель.

– Ромк… Знаешь что… Давай позвоним ему.

– Петьке? – хрипло спросил он, вставая. Табуретка глухо стукнула о стену.

– Да. В Питер. Ромка, ты же сам сказал – твоя мама там одна… Если ты говоришь, что она Петьку любит… Давай позвоним ему! Хуже ведь не будет, наверное?

С минуту Роман смотрел на неё в упор. Затем, так ничего и не сказав, сунул руку в карман джинсов и вытащил мобильный.

– Полпятого утра… – пискнула Лера.

Но Роман уже тыкал в кнопки:

– Уже программа в ресторане кончилась, как раз дома должен быть… Петро! Мэ, мэ, лачи рат, сыр ту? Кхэрэ явьян? Аи… Аи, шун ман, амэндэ бибахт…

Он говорил по-цыгански, говорил долго, и Лера, ничего не понимая в потоке незнакомых слов, молча смотрела в окно. В голове бились взволнованные мысли о том, что, кажется, она не должна была… Может быть, не стоило уговаривать Ромку… Нельзя, наверное, лезть в отношения взрослых чужих людей… Но Роман всё говорил и говорил, отвечая встревоженному мужскому голосу в телефоне, и изменить что-то было уже нельзя.

Наконец, он опустил мобильник.

– Что Петька сказал? – почему-то шёпотом спросила Лера.

– Сейчас позвонит туда… – таким же шёпотом ответил Роман. – А утром вылетает.

– Вылетает?!

– Первым же рейсом. Виза у него ещё не просрочена… – Он сел было и тут же вскочил. В прихожей заверещал телефон. Они оба кинулись к нему, и Роман схватил трубку.

– Эмка! Ну? Ну, что?!

Выслушав сестру, он обернулся к Лере. Растерянно сказал:

– Говорит, что нормально всё… Несколько дней уколы… таблетки пить… ну, и не волноваться… Утром ещё профессор придёт, посмотрит. Отличное, сказали, сердце для её возраста! Эмка там останется до утра. Звонила, чтобы мы тут не психовали.

– Ну, вот видишь! – с облегчением сказала Лера. – Я же говорила! Давай и сам ложись спать. Уже утро скоро. А я пойду.

– Я тебя провожу, – помедлив, сказал он. И, к изумлению Леры, вытащил из кухонного ящика консервный нож.

Когда они вышли из подъезда и поочерёдно протиснулись мимо чёрного «джипа», Роман вытащил «открывалку» из кармана и медленно, с чувством, провёл ею по лакированному крылу машины. Джип украсился длиннющей царапиной.

– Вот так, – хмуро сказал парень. – А то пока Эмка бомбу купит… – потянул испуганную Леру за руку и пошёл с ней, чуть прихрамывая, к чёрной двери соседнего подъезда.