Танцуй, пока можешь

До сих пор Джессика отдавала предпочтение ярким, жизнерадостным, иногда даже кричащим цветам. Теперь же ее картины становились все более и более мрачными, и очень скоро все стены нашей спальни уже были увешаны ими. А если учесть, что до сих пор это была чисто женская комната, полная кружев и тканей веселых расцветок, то черно-серые монстры, изредка перечеркнутые широкими красно-коричневыми мазками, создавали ее обстановке поистине жутковатый контраст. Не знаю, кто бы мог себя чувствовать уютно в подобном окружении. Я не мог. Когда же я все-таки набрался мужества и намекнул Джессике, что ее нынешние художества гораздо лучше смотрелись бы в садовом сарае, чем в нашей спальне, она не набросилась на меня по своему обыкновению, а просто посмотрела совершенно невидящим взглядом и улыбнулась каким-то своим мыслям.

Ее реакция настолько удивила и напугала меня, что однажды я даже заговорил об этом с Лиззи. Но та лишь небрежно пожала плечами:

– Ты же знаешь эти артистические натуры. Они все немного сумасшедшие. Иначе бы они просто не смогли творить. А Джессика совершенно гениальна.

Я подумал, что всему должен быть предел, даже сестринской любви, и решил сменить тему разговора.

В этот вечер мы ужинали вдвоем, потому что Джессика отправилась с Джорджем Мэннерингом на какую-то выставку в Фулхэм. Это, кстати, тоже свидетельствовало о том, как сильно она изменилась за последнее время. Раньше она чуть ли не силком тянула меня на всякие выставки и вернисажи, теперь же, уходя, почти всегда скрывала, куда именно направляется. И это несмотря на то, что в последнее время наши отношения значительно улучшились.

– Кстати, а почему Генри сегодня не пришел? – спросил я у Лиззи.

– Генри? Он дуется на меня за то, что я предложила немного отдохнуть друг от друга.

– Мне казалось, что он тебе нравится.

– Возможно, – равнодушно откликнулась Лиззи.

Почувствовав, что она просто не хочет говорить на эту тему, я сосредоточился на своем бокале. Делая очередной глоток, я заметил на стене столовой очередного черно-серого монстра. Картина висела прямо напротив того стула, на котором я всегда сидел. Некоторое время я озадаченно рассматривал эту жуть и вдруг понял, что Джессика повесила ее сюда отнюдь не случайно. Мне почему-то стало страшно.

– Что с тобой? – спросила Лиззи, и этот вопрос заставил меня вздрогнуть от неожиданности. – Ты сегодня какой-то нервный.

Я принужденно засмеялся.

– Да нет, просто задумался. Я сейчас как раз занимаюсь одним очень неприятным делом об убийстве. Наверное, это на мне немного сказывается.

Закончив помогать миссис Диксон убирать со стола, я пошел в гостиную. Лиззи была там – сидела на полу и листала какой-то журнал. На меня она даже не взглянула.

Сев на диван, я расслабленно откинулся на спинку и вытянул ноги. Стояла очень теплая ночь, и все окна были раскрыты. Снаружи не доносилось ни звука, и я наслаждался окружающей тишиной и покоем. Даже тревога, не оставлявшая меня в последнее время, куда-то ушла. Я смотрел на волосы Лиззи, которые шевелил легкий ветерок, на маленькие руки, перелистывающие страницы журнала, и возвращался к нашей последней встрече с Рейчел, во время которой я в очередной раз мысленно занимался любовью с сестрой Джессики. Сегодня нам предстояла еще одна встреча, в Клермонте… Закрыв глаза, я снова почувствовал легкий укол беспокойства. В прошлый раз я проиграл там довольно крупную сумму и сегодня отправлялся туда с единственной целью – отыграться. Я посмотрел на часы. Можно было еще полчаса отдохнуть. Лиззи отбросила журнал в сторону и потянулась:

– Здесь так жарко, тебе не кажется?

Две верхние пуговицы на ее блузке были расстегнуты, и, когда она подняла руку, чтобы поправить волосы, правая грудь почти полностью обнажилась. Затем, слегка согнув в колене левую ногу, Лиззи вытянулась на полу. Юбка, и так не прикрывавшая почти ничего, теперь еще больше задралась; стали видны белые шелковые трусики.

Очень медленно Лиззи перевела взгляд на меня и легонько облизнула губы. Она улыбалась, а я никак не мог отважиться сдвинуться с места. Казалось, в воздухе, как электрические разряды, пробегают волны сексуального возбуждения. Она же сестра твоей жены, снова и снова напоминал я себе. Ты можешь спать с кем угодно, но ее оставь в покое. И тем не менее я не мог отвести взгляд. Она – девушка Генри. Ни одна женщина не стоит того, чтобы ради нее потерять лучшего друга. Сжав зубы, я изо всех сил вцепился в ручки дивана.

– Мне так нравятся теплые ночи! А тебе? – промурлыкала Лиззи, слегка поглаживая себя по груди и животу. – В такие ночи чувствуешь себя… совсем особенно.

– Лиззи, как ты думаешь, Джессика спит с Джорджем Мэннерингом? – вдруг выпалил я.

Воздух в комнате сразу очистился. Колено Лиззи опустилось, и она снова села. Некоторое время она смотрела на меня, как будто не верила собственным ушам.

– Ты это серьезно? С Джорджем Мэннерингом?