Танцуй, пока можешь

Я изо всех сил старалась не смотреть на часы. Казалось, каждая мышца, каждый нерв моего тела напряжены до предела, а сердце все ускоряло и ускоряло свой ритм. Мы назначили встречу в час дня в пятницу, в баре.

Я оглянулась по сторонам, рассматривая дневных посетителей. Какая-то компания в углу как раз закончила распевать «С днем рождения». У стойки бара толпились слишком громко разговаривающие мужчины, девушки-клерки из близлежащих офисов, бизнесмены. Я снова уткнулась в свой бокал. Он не придет, я была почти уверена, что он не придет!

На меня упала чья-то тень. Подняв голову, я увидела Генри и почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Элизабет!

Я попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой, в горле стоял ком, и мне пришлось до боли вонзить ногти в ладони, чтобы хоть немного успокоиться. Генри присел за мой столик.

– Как ты поживаешь?

– Спасибо, хорошо. А ты?

– У меня тоже все в порядке.

Я судорожно попыталась завязать разговор.

– Александр рассказал мне. о тебе и Каролине. Я очень рада за тебя, Генри. Скоро свадьба? – Я широко улыбнулась, пытаясь оттянуть тот неизбежный момент, когда он сообщит мне новости, которые и так можно было прочитать по его лицу.

– На следующей неделе.

Мы немного помолчали, ожидая, пока уйдет официантка.

– Он не придет, да? – наконец прошептала я.

Генри сосредоточенно рассматривал свои руки, явно боясь встретиться со мной взглядом. Он медленно покачал головой.

Несмотря на то, что я ожидала этого, новость все равно оказалась для меня ударом. Я зажмурилась. Нет, не верю, не может быть! Вот сейчас я проснусь и увижу перед собой Александра. Мне только нужно открыть глаза.

Но когда я все-таки их открыла, передо мной по-прежнему сидел Генри. Мне захотелось умереть.

– Это из-за Джессики? Он снова возвращается к ней?

– Он вынужден к ней вернуться, Элизабет.

Было совершенно нестерпимо слышать сострадание в его голосе. Я думала лишь об одном – скорей бы все кончилось!

– Произошло несчастье. Пока вас не было, погибла мама Александра, леди Бел. За рулем сидела Джессика. Сейчас она в больнице. Доктора говорят, что она поправится, но для этого нужно время. – Генри сделал небольшую паузу, прежде чем продолжать свой рассказ. – Но это еще не все, Элизабет.

Господи, что же могло быть хуже того, что я уже услышала?

– После аварии у Джессики был выкидыш.

Я закрыла глаза. Какая горькая ирония! И это после всей той лжи, которой она пичкала его столько времени.

– Ты же знаешь, Александр думал, что он…

Я кивнула.

– Но зачем она так жестоко лгала ему?

Генри проигнорировал мой вопрос.

– Александр рассказал мне о Шарлотте.

– Где он сейчас?

– Со своим отцом.

– А знаешь, Генри, она очень похожа на него. У нее вьющиеся черные волосы, которые даже падают на лоб точно так же, как у Александра. И потом глаза. Серые, с голубыми искорками. И конечно, она уже прекрасно знает, как наилучшим образом ими пользоваться. Она даже смеется, как… Генри, я не знаю, смогу ли это выдержать!

Генри встал и протянул мне руку.

– Давай уйдем отсюда.

Он отвез меня в свою квартиру на Итон-сквер, где мы и проговорили до самой темноты. К тому времени я уже перестала плакать, хотя прекрасно понимала, что в будущем мне еще предстоит пролить немало слез. Однажды я уже потеряла его и сумела выжить, но я отнюдь не была уверена, что смогу сделать это еще раз. Я даже не знала, хочется мне снова выживать или нет.

Генри помог мне надеть пальто и стал настаивать на том, чтобы отвезти меня домой. Но я решительно покачала головой. Прежде чем снова увидеть Шарлотту, мне необходимо немного побыть в одиночестве.

– Он очень хочет увидеть тебя, когда это все кончится, и просил меня узнать, где ты живешь.

Я смотрела на Генри и чувствовала, что время словно повернуло вспять. Как будто мы снова оказались в Фокстоне в тот день, когда по просьбе Александра он пригласил меня участвовать в их пьесе. Но на этот раз его ожидал отказ.

– Нет, Генри. Своими дальнейшими встречами мы только причиним еще больше боли тем, кто нас любит.

Я сказала это и впервые за долгое время подумала об Эдварде.

– А как же Шарлотта?

– Когда-нибудь я расскажу ей об отце. И тогда Шарлотта обязательно найдет его. Александру просто придется проявить немного терпения.

Генри проводил меня до двери. Перед тем как уйти, я в последний раз оглянулась:

– Пожалуйста, скажи Александру, что…

Но, взглянув в лицо Генри, прервала себя, внезапно осознав, что он тоже по-своему глубоко переживает за нас.

– А впрочем, ничего не надо говорить. Он и так узнает это в любом случае.

Не могу описать, что я пережила за последующие несколько недель. Боль утраты была совершенно невыносимой. Я думала о нем днем и ночью, вновь и вновь переживая каждую минуту, проведенную вместе. Постоянно задаваясь вопросом, за что Бог так наказывает нас, я вопреки очевидному никак не могла поверить, что это конец.

Именно упорное нежелание посмотреть правде в глаза как нельзя лучше свидетельствовало о моей гибели.