Танцуй, пока можешь

После того вечера у меня уже не возникало никаких сомнений по поводу нашего брака. Конечно, я непростительно прибегнул к единственному оружию, которое способно было причинить Джессике настоящую боль. Но известие о том, что я стерилен, и способ, каким она мне это преподнесла, явились для меня самым настоящим шоком. Она назвала меня неполноценным мужчиной, но дело было даже не в этом. Я не мог забыть ее улыбку и выражение лица в тот момент. Оно буквально преследовало меня, превратившись в навязчивую идею. Казалось, я считаю его на лицах всех моих знакомых женщин. Выражение триумфа и презрения, рожденное желанием хоть как-то мне отомстить.

Снова потянулись унылые и однообразные дни. Это была не жизнь, а существование. Рут Пинто оправдали, несмотря на последнее слово судьи, который был просто до неприличия предубежден против обвиняемой. Однако, подойдя поблагодарить меня после суда, она произнесла слова, смысл которых дошел до меня значительно позже.

– Я не знаю, как дальше сложится моя жизнь, мистер Белмэйн. Но я вам очень признательна. Честно говоря, я боялась, что моя глупость в сумме с вашей неопытностью обязательно приведут меня в тюрьму.

Почти все вечерние газеты были посвящены исходу процесса Рут Пинто. Я стал настоящим героем дня, и Генри по этому поводу устроил вечеринку в своей квартире на Итон-сквер.

– Ну ладно, ладно, давай без ложной скромности, – перебил он меня, когда я попытался объяснить, что это дело было фактически беспроигрышным с самого начала. – Подожди до утра, и ты не сможешь увидеть старину Рэддиша из-за горы писем, которые придут на твое имя.

Я рассмеялся и пообещал передавать ему дела, с которыми не смогу справиться. Затем меня поздравил Роберт Литтлтон. В последнее время мы довольно редко видели его – он очень много работал, стремясь скорее получить приличное место за границей. Когда же мы все-таки изредка встречались, то тщательно избегали разговоров, касавшихся его отношений с моей женой и моих – с его матерью. Я был рад, что все эти мерзкие события практически не отразились на нашей дружбе, хотя в то время еще понятия не имел, каким замечательным другом окажется для меня Роберт впоследствии.

Роберт слегка сжал мою руку и, кивнув в сторону Лиззи, проносившей мимо нас поднос с закусками, ухмыляясь, спросил:

– А ты знаешь, что она вообще не носит трусиков?

– Господи, а откуда ты-то это знаешь?

– Она мне сама показывала.

Признаться, это меня совершенно не удивило.

– Что, Генри не было нигде поблизости?

– А вот здесь, старик, ты ошибаешься. Генри в этот момент стоял рядом со мной. Если честно, то именно он и попросил ее задрать юбку. Честное слово! – Роберт решительно пресек всякие возражения с моей стороны и окликнул Генри: – Эй, старина, подойди сюда! – Он решительно завладел рукой Генри, оторвав его от Каролины. – Сообщи своему недоверчивому другу, просил ты или не просил свою жену показать мне наиболее интимные части тела?

– Виноват, – хмыкнул Генри и перевел взгляд на меня. – Только не говори, что ты тоже хочешь их увидеть! Уверен, если это так, Лиззи тебе ни в чем не откажет. Или ты хочешь, чтобы ее попросил я?

Немного позже мне все-таки удалось отвести Генри в сторонку и поинтересоваться, что же все-таки происходит между ним и Лиззи.

– Ничего особенного, – не задумываясь, ответил он. – Если не считать периодических оргий, конечно.

– Но мне казалось, что вы счастливы вместе.

– Я просто трахаю ее, но ведь ей большего и не требуется. Думаю, она уж точно вполне счастлива.

Говоря это, Генри улыбался, но я его слишком хорошо знал.

– Ты снова начал встречаться с Каролиной?

– Да, как только у меня появляется такая возможность. – Улыбка Генри увяла, – Что теперь вспоминать? Мне вообще не следовало бросать ее.

– В таком случае почему ты не разойдешься с Лиззи?

– А почему ты не расходишься с Джессикой?

Мы немного помолчали, прежде чем Генри снова заговорил:

– Давай посмотрим правде в глаза, Александр. Мы оба сделали колоссальную глупость, когда начали спать с этими двумя. Так что теперь вопрос заключается в том, кто из нас не выдержит первым.

На следующееутро, придя в адвокатуру, я обнаружил на своем столе огромную стопку газет. Кроме того, Генри оказался прав – писем оказалось гораздо больше, чем обычно, и я даже сам удивился, как это меня обрадовало. Мне было необходимо заняться чем-то, что могло отвлечь меня от семейных проблем.

Рассортировав почту, я решил сперва приняться за газеты. Меня не оставляло смутное беспокойство, связанное с делом Пинто, хотя, по правде говоря, я не ожидал найти в газетах ответы на свои вопросы.

– Вам телеграмма, сэр.

Подождав, пока младший клерк уйдет, я вскрыл конверт, испытывая неясный трепет.