Танцуй со мной в темноте

Через час начинаю жалеть, что решила самолично спуститься в ад. Никита не кричит, не повышает голос, но каждое его замечание точно удар плеткой. Как только я пытаюсь хоть что-то сделать, тут же слышу очередное «не так!». Изверг!

За барную стойку присаживается рослый мужчина и заказывает «Б-52» (прим.автора: слоистый коктейль из трех ликеров: кофейный ликёр, сливочный ликёр и крепкий апельсиновый ликер – трипл-сек). Киваю ему с улыбкой, потому что это одна из моих любимых позиций, и принимаюсь за коктейль. Руки не дрожат, аккуратно выкладываю слой за слоем в стопку и поджигаю верхний. Гость наклоняется, но слишком долго думает, прежде чем выпить. Трубочка плавится, и он переворачивает напиток, громко ругаясь:

– Что за хрень? Переделывай!

– Платите за новый, и я переделаю, – отвечаю спокойно.

– С каких херов?

– Вы сами разлили коктейль. Это не вина заведения.

– Это твоя вина, мокрощелка ты тупая. Я сказал…

В барную стойку втыкается нож, прямо между пальцами недовольного мужика. Никита крепко сжимает рукоятку, а тип ошарашенно смотрит вниз:

– Ты че? Оху…

Рядом с первым ножом втыкается второй, поменьше.

– Ах ты!… Вызывайте управляющего!

– Могу только скорую, – отвечает Никита.

– Понаберут дебилов по объявлению! Я еще вернусь! Ты сегодня здесь последний день работаешь! – возмущается мужик и спрыгивает со стула.

Никита наклоняется вперед и медленно вытаскивает лезвие ножа из деревянной поверхности:

– Если ты не хочешь жить последний день, то лучше вали отсюда.

Мужик мечет взглядом молнии, отступая, но в конце концов разворачивается и уходит. Его ругательства тонут в шуме музыки.

– Ты что творишь? А если бы ты плохо прицелился? – шиплю я, глядя на Никиту.

– Я не целился.

– Ты… Сумасшедший… – потираю пальцами лоб. – У меня чуть сердце не остановилось. Знаешь, пока тебя не было, таких вот ситуаций не возникало. Я бы все разрулила. Зачем ты влез?

– Мне не понравилось, как он тебя назвал.

– Я слышала и похуже. Мне плевать. Не надо было…

– Надо…

Его взгляд опускается к моим губам, поджигая вокруг нас воздух. Безэмоциональная маска падает. Никита собирается сказать что-то еще, но так и не решается. Вижу во тьме свое отражение, и все исчезает: караоке, музыка, голоса и свет. Ничего больше не имеет значения, только мы. Это сильнее, чем принципы и обиды. Я скучала по нему. Скучаю каждую секунду. Даже сейчас, когда он рядом. Почему с ним не может быть просто? Почему только вынос мозга и гвозди в сердце?

– Добрый вечер, – слышу сквозь плотный занавес эмоций.

Поворачиваюсь к гостю, но он смотрит не на меня, а на Никиту. Причем так, словно прямо сейчас хочет оторвать ему голову. На высоком лбу появляются морщины, в светлых карих глазах плещется ненависть.

– Аня, у тебя перекур, – говорит Никита.

– Но я…

– Иди, – он переводит на меня полный тревоги взгляд. – Пожалуйста, – добавляет куда тише.

Никита сказал «пожалуйста»? Пожалуйста?!

Послушно киваю, но не могу сдвинуться с места. Атмосфера накаляется. Кто это, черт возьми? Что ему нужно? Ощущаю, как Никита мысленно вышвыривает меня из помещения, и делаю пару шагов в сторону. Его рука касается поясницы, подталкивая вперед. Бросаю на Никиту еще один взгляд. Он всегда напоминал мне добермана, и сейчас это очень-очень злой зверь.

Глава 6

POV Никита

В мужике за баром с трудом узнаю наглого парнишку из своего детства. И все-таки… Это он. Ублюдские глаза отца и яйцеподобная башка. В плечах стал шире, а на лице появилась сетка морщин. Сколько ему? У нас разница в возрасте лет пять или даже меньше. Значит, около тридцати.

– Привет, братишка. Давно не виделись. Тоже приехал с батей попрощаться? – произносит Глеб, но в его интонации нет и капли радости от встречи.

– Мы с тобой не родственники, – цежу сквозь зубы. – И единственное, зачем бы я пришел к твоему бате, так это чтобы увидеть его последний вздох.

Глеб скалится и нервно барабанит пальцами по барной стойке:

– А ты все такой же дикий зверек, Никитка. Никакой благодарности к человеку, который тебя вырастил и дал все, что должно было стать моим.

– Хочешь, отдам тебе все игрушки, что он купил мне, и может даже найдется пара старых футболок?

– Я хочу свои бабки! – Глеб в момент становится серьезным, его правая рука сжимается в кулак. – Даже не надейся, что твоя шлюха-мать сможет получить хоть копейку. Она уже сожрала свой кусок пирога.

***

Мне было шесть, когда мать вышла второй раз замуж. Мы переехали из маленькой квартиры в большой двухэтажный дом, где у меня появилась своя комната с телевизором и двуспальной кроватью. Смутно помню это время, но поначалу я вроде бы радовался переменам в нашей жизни, пока не начал осознавать, что это за жизнь.

Николай занимался бизнесом. Я никогда особо не вникал, не имел интереса, но его дело определенно было вне закона, судя по количеству швали, которую он называл партнерами и постоянно тянул домой, чтобы развлечься. Понятие веселья у него было специфическое…