Танцуя с девственницами

Уилл и Дагги Лич со школьными рюкзачками стояли на автобусной остановке. В рюкзаках лежала сменная одежда, их пижамы и зубные щетки. Водитель не удивился, увидев мальчиков одних. Одно время он работал на школьном автобусе и хорошо помнил этих ребят. Когда дети Лича только начинали ездить в школу, на остановку их провожала мать, а иногда – их раздражительный отец, который, похоже, никогда не сказал никому ни одного доброго слова. Водитель считал Уилла довольно угрюмым для своего возраста. Наверное, через несколько лет он станет таким же, как его отец. А Дагги ему было жалко: тот всегда выглядел несчастным, а сегодня даже больше обычного.

Водитель взял у мальчиков плату за проезд и мельком глянул на них, пока они пробирались к свободным местам. Потом он отпустил тормоз, нажал на сцепление и забыл о них, разгоняясь на спуске с пустоши, петлявшем по направлению к шоссе А515.

Лицо Уилла неподвижно застыло. Но он видел, что на глаза Дагги навернулись слезы. Как только автобус повернул на спуске, Уилл грубо схватил брата за плечо и сунул ему в руки свою шоколадку.

– На, возьми мою, – сказал он. – На самом деле я их совсем не люблю.

Автобус едва отъехал от остановки, когда послышался ружейный выстрел. Мальчики оглянулись на ферму. Сквозь стук мотора автобуса, подъезжавшего к холму, они слышали хриплые жалобы грачей, рассевшихся на буковых деревьях над их домом и безысходно завывшую во дворе их старую собаку Молли.

А затем наступила тишина. И эта тишина звучала громче, чем выстрел.

Глава 31

Марк Рупер остановился на дороге, которая вела на Рингхэмскую пустошь, и осторожно коснулся лица там, где его ударил Лич. Разбитая губа и выбитый зуб. Если с Оуэном все было в порядке, он знал, что должен чувствовать негодование, как и другие его знакомые смотрители. Но вчерашний арест Оуэна сбил его с толку. Марк знал, что, если бы Оуэн находился на свободе, он пришел бы сюда, чтобы проверить свою стену. Сейчас вместо него это делал Марк.

Когда Марк проходил по дороге над фермой «Рингхэмский хребет», он заметил женщину в желтой куртке, взбиравшуюся к Хаммондской Башне. Впервые за последнюю неделю он видел женщину, которая гуляла в одиночку. О том, как опасно женщине появляться здесь одной, предупреждали множество раз. Но некоторые никак не могли уняться. Что-то тянуло их сюда, как тех женщин, которых привлекает связь с приговоренными убийцами и насильниками.

Он принес другой рюкзак из дома, поскольку тот, что он обычно брал с собой в обход, сейчас находился в брифинг-центре, опечатанном полицией. Но по крайней мере, в этом рюкзаке лежал бинокль. Направив его на женщину, Марк следил, как та, пробравшись сквозь заросли высокого вереска, вышла на открытую поляну. Она остановилась и огляделась. И тут Марк увидел ее лицо. Он узнал длинный красный шрам, изуродованную щеку, изувеченный глаз. Он видел ее фотографию в эдендейлском отделении полиции, куда его три дня назад вызывали для дачи показаний. Если бы даже он и не узнал ее, ему все равно пришлось бы предпринять какие-то действия. Одинокие женщины на Рингхэмской пустоши больше не были в безопасности.

Марк набрал номер.

– Пикленд Партридж Три. Соедините меня с полицией.

Затем он забрался на стену и посмотрел вниз на ферму «Рингхэмский хребет». И увидел, что полиция уже там.

Уоррен Лич не потрудился уйти из кухни после того, как мальчики покинули дом. Выстрел ружья раздробил основание его черепа, и тело, упав с кресла на пол, так и осталось лежать посреди разбросанных остатков еды и сваленного в кучу грязного белья. На цепи у задней двери неистово лаяла собака, которую до сумасшествия довело появление такого количества чужих людей. Никто не отважился пройти мимо нее, и уже прозвучало предложение вызвать ветеринарную службу.

Когда Бен Купер въехал во двор, там рядом с красным пикапом, разговаривая с Тоддом Уининком, стоял мужчина средних лет, в джинсах и твидовой куртке. Это был фермер из долины, которому Лич позвонил сегодня днем и попросил подоить коров.

– Значит, вот какой выход он выбрал, – произнес фермер. – Не скажу, что удивлен. Не он первый, не он последний. Хотя некоторые предпочитают уйти, гм, чисто.

Когда Купер заглянул на кухню, он понял, почему речь идет о чистоте, – сюда это слово никак не подходило. Он стоял у самой двери, стараясь ненароком не зайти внутрь. На захламленном кухонном столе лежал белый конверт – официальный конверт, с четко пропечатанным адресом. В отличие от остальных, неоткрытых, в которых явно находились счета, этот конверт Лич открыл ножом, оставив в углу жирное масляное пятно. Куперу не нужно было заглядывать внутрь конверта. Он догадался, что там лежит уведомление для мистера Уоррена Лича о том, что он нарушил закон об огнестрельном оружии от 1986 года и на основании этого возбуждено уголовное дело.