Танцуя во тьме (СИ)

Недоуменно взглянув на Уго, я отметил его поплывший вид и понял, что с расспросами похоже предстоит подождать до возвращения на корабль.

И вот тут на меня накатило…

Внезапно мой взгляд магнитом притянуло к Рамусу. Казалось удивительным, как это я раньше не замечал его привлекательности? Он был настолько хорош и элегантен, лицо его дышало таким благородством, и вообще весь облик его был совершенен. Это был мой идеал. Всё, что мне нравилось в мужчинах сплавилось в его чертах самым гармоничным образом. Хотелось ловить восхищённым взглядом малейшее его движение, а вдруг он заметит меня? Вдруг его благосклонный взгляд отметит меня в толпе, и он захочет рассмотреть меня поближе? Разве я могу пропустить подобную удачу? Ноги мои нервно подрагивали, один лишь взгляд и я бы бросился к нему. Хоть на минуту, на секунду прижаться всем телом к обожаемому божеству. Не это ли счастье?

Я ждал. Я не сводил с него восхищённого взора, и лишь одно мешало мне наслаждаться. Какое-то шебуршание на периферии сознания, какая-то непонятная суета и поскрёбывание, как будто маленькими коготками по стеклу. Это выводило из себя, это отвлекало. Как надоедливая муха, на одной и той же ноте, что-то монотонно вгрызалось в мозг. Это БЕСИЛО!

Перед глазами почему-то возникло изображение маленького мышонка. Тот сидел около перевернутой миски и сосредоточенно царапал стеклянный купол, накрывшей его прозрачной чаши. Рядом валялся проржавевший ящик. Мышонок был так сосредоточен, что это умиляло. Его пушистая шерстка ярко блестела, маленькие лапки быстро двигались, не то подкапываясь, не то проскребаясь сквозь чашу. Иногда он поднимался на задние лапки, пытаясь зацепиться за скользкие бока купола, открывал свой розовый ротик, что-то беззвучно пища, и вновь принимался за работу. И было ужасно жаль его напрасных усилий.

Стеклянная чаша выглядела абсолютно не к месту, инородным предметом рядом с мышонком. Ему больше подходила простая глиняная миска с отколотым краем, чем это сияющее нестерпимым хрустальным блеском сокровище. Совсем не к месту. Она здесь совершенно не нужна, она мешает. Раздражение захлестывало волнами, хотелось не бережно убрать, а разбить на мельчайшие осколки эту красоту! И тут она треснула. Трещины паутиной разбежались по округлым бокам и, мгновением она рассыпалась на миллионы радужных осколков. Мышонок молнией юркнул под глиняную миску, лишь ехидно поблескивая оттуда черными бусинами глаз. А я совершенно успокоившись вернулся к реальности.

Каково же было мое удивление, когда я понял, всё что я видел до этого, все мои чувства к Рамусу, моё обожание, восхищение, моя тяга к нему, всё это ложь. Ложь, лежащая сейчас в руинах радужных осколков. Я вновь видел его без прикрас, без наведённого морока. И я даже догадывался, кому сказать за это спасибо. Переведя взгляд на литуса, я еще успел поймать его недоумённо-обиженный взор, как глаза у него закатились, из носа потоком хлынула кровь, и он упал безвольной куклой к ногам своего повелителя.

На этом встреча закончилась.

Трудно изгаляться в словоблудии, когда вокруг беготня, а твое самое дорогое имущество пострадало, дай-то Бог, не безвозвратно сломалось.

Мы поспешили откланяться. С нами поспешили проститься. Обратная дорога запомнилась смутно, у меня дико разболелась голова, не хотелось не то что думать, жить не хотелось. Лишь одно желание поддерживало меня. Я просто мечтал упасть в свою кровать и потеряться в ней на пару дней. Но помимо воли в голове прокручивались события сегодняшнего вечера, то и дело перед глазами всплывали лица амина, капитана, литуса, Рамуса… Какая-то мысль сосредоточенно билась в висках, но я малодушно ее послал, оставив все разборки до завтра.

Постель. Ура.

====== Глава 17. Фея-крёстная ======

Жизнь на корабле затаилась. Нет, конечно, все дела делались своим чередом, но в воздухе отчетливо витало напряжение, не было привычных шуток, улыбок, громких весёлых разговоров. Было ощущение, что рядом неизлечимо больной, и все вокруг него ходят на цыпочках. Хотя, может, так и было. Уже третий день капитан не выходил из своей каюты, оставив текущую работу на своего заместителя Марка Сиэнэ. Никто не знал, что с ним. Его просто не было.

Сам я после посещения амина сутки провалялся с дикой головной болью, поэтому благополучно пропустил и передачу сарутов консулу, и сам отлет. В рубку я больше не ходил. Без капитана я чувствовал себя там неловко и не мог расслабиться до такой степени, чтобы слушать звезды, поэтому проводил свободное время на камбузе. Команда почтила Уго своим доверием, и теперь до самого Гархара, он – бессменный повар, а Ниро вызвался в добровольные помощники. Ну, почти добровольные, если не считать полуторачасовой истерики Уго, обрадованного уважением команды. Только согласие Ниро хоть как-то примирило его с обстоятельствами.

Сидя за столом и помогая Ниро резать «лук», я недолго смог вытерпеть их переглядывания.

- Да рассказывайте уже! Хватит в гляделки играть.

Они опять переглянулись, и Ниро со вздохом сказал:

- Литуса у амина помнишь?