Танцующая для дракона

Я тоже невольно вытянула шею, чтобы увидеть приближающийся островок природы на окраине мегаполиса. Впрочем, островок — это слабо сказано. Островина, если не сказать островище. Обойти Саолондарский заповедник бодрым шагом можно за пару-тройку дней, включая ночи, но делать это запрещено. В него вообще запрещено углубляться, чтобы природа оставалась нетронутой. Собственно, он больше напоминает огромный парк, территория которого раскинулась на множество километров.

Сунула вспотевшие ладони между коленей.

— Знаешь, почему Саолондарский? — Рихт снова приподнялся.

— Почему?

— Есть такая легенда со времен первых иртханов: об иртхане Саолондаре и простой девушке, которую он полюбил.

Я скептически фыркнула, но Рихт все равно продолжал:

— Они познакомились на этом самом месте, где стоит ущелье и начинается река. Иртхан полюбил девушку и решил взять ее в жены, но этому браку воспротивилось все ее окружение.

Ну, разумеется.

— Ее похитили и увезли в ночь перед тем, как они должны были дать друг другу брачные клятвы. Утром Саолондар пришел в храм, но ему принесли написанное ее рукой письмо, в котором сообщалось, что она полюбила другого и хочет провести всю свою жизнь с ним. Вне себя от горя и ярости он отправился на место их встречи, обернулся драконом и парил над землей, выжигая все огнем и превращая в пепел. В миг, когда осознал, что теряет человеческий облик, пожелал обратиться в камень, чтобы не чувствовать боли предательства и не навредить ей. Саолондар опустился на землю, издал свой последний рык, от которого превратившееся в камень тело дракона раскололось на две части. Так возникло ущелье.

Почувствуй себя двоечницей, называется. Живу в Аронгаре я, а легенду Саолондара мне рассказывает Рихт.

— Никакой надежды на хеппи-энд, — сказала мрачно. — А с девушкой что стало?

— Она сумела сбежать, вернулась, но было уже поздно. Когда она поняла, что ее любимый обратился в камень, пообещала, что будет с ним вечно. Поскольку слезы рекой текли из ее глаз, она сама обратилась в реку. Если посмотреть сверху, река обнимает Саолондарское ущелье. Так что хеппи-энд все-таки был.

Убиться, какой хеппи.

— Было пророчество, что благодаря силе их любви это место простоит до скончания веков. Так и случилось, даже землетрясение не смогло его разрушить.

— Заслушаешься. — Язвительный голос Гроу выдернул меня из легкой прострации. — Но если что, уже пора выходить.

Что, уже?!

Даже не заметила, как мы сели.

Дракон меня раздери, я туда не хочу.

Вот так, нехотя, я выгрузилась вместе с остальными из аэробаса и оказалась у входа в заповедник. Пока ассистенты суетились с пропусками, осматривалась, стараясь не выдавать нарастающего напряжения.

Одно дело играть Теарин, совсем другое — возбужденную Теарин.

Ы-ы-ы.

По территории Саолондара можно было передвигаться исключительно на внутреннем транспорте, поэтому к месту съемки мы летели на открытых аэрокарах, управляемых сотрудниками заповедника. Внизу раскинулась нетронутая цивилизацией пустошь, только без драконов. Ущелье действительно чем-то напоминало застывшего зверя, расколотого на две части, а сразу за ним начинались река и зелень. Деревья, не высаженные и не выращенные людьми, растущие сами по себе.

Да-а-а, такое в нашем мире нечасто увидишь.

Точно так же, как редко бываешь в местах, по которым путешествовали еще в древности. Попыталась увидеть это место глазами Теарин: прекрасное и в то же время мрачное, потому что каждый пройденный метр отделял ее от свободы. На миг даже дыхание перехватило, когда представила раскаляющийся под солнцем камень и скрип колес повозки.

В реальности волосы трепал ветер, и я искренне пожалела, что не заплела косу или хотя бы не заколола их, как обычно. Куда они только мне не лезли: когда в очередной раз отвела хлестнувшую лицо прядку, поймала на себе взгляд Гроу. Драконы, судя по всему, так смотрят на что-то съедобное: через пристальный прищур, плавящий жертву еще до медленного поджаривания.

По телу прошла странная дрожь, и я отвела взгляд.

Мне сейчас не до мыслей о плавильных установках, разобраться бы со сценой номер семнадцать.

Трейлеры со всем необходимым уже были установлены неподалеку. Передвигать их, как выяснилось, тоже было нельзя, поэтому нам предстояло то еще развлечение. В один из таких меня загнали гримироваться. Мирис, которая ни слова не проронила со времени нашего знакомства, устроилась на складном стульчике с по-прежнему кислой физиономией.

У Геллы, впрочем, была не лучше. Бирек с нами не поехал, поэтому моими волосами занималась она. Честно, я думала, из меня выдерут все: понимаю, что ветер запутал их так, что мало не покажется, но главная по гриму Ильеррской, очевидно, вознамерилась превратить меня в лысую.

— Осторожнее можно?! — рыкнула я, когда мне на глаза в очередной раз навернулись слезы.

— Можно, — оскалилась Гелла.

И так дернула щетку, что я чудом не рассталась с прядью.