Танцующая для дракона. Небеса в огне

– Кстати, Танни мне рассказала о неразглашении, – с набитым ртом заявил Ленард.

– Неразглашении? – Рихт приподнял брови.

– Да, неразглашение информации о драконах, – выразительно сказала я.

Чем плохи журнальные столики – пнуть под ним кого-то нереально. В ту минуту, когда я об этом подумала, в дверь снова постучали.

– Это не номер, это проходной двор какой-то, – заявил Ленард.

– Между прочим, прохождение началось с тебя, – вернул ему шпильку Рихт.

Потом вздохнул и поднялся.

– Я сейчас. И если это твои сопровождающие хотят удостовериться, что я тебя не сожрал, я за себя не отвечаю.

– Может, у них секундомер сломался?

Рихт фыркнул.

– Надеюсь на это.

На миг обернулась, и Ленард стащил из моей тарелки креветку. Последнюю, между прочим!

– Эй!

Парень довольно ухмыльнулся, а в следующий миг меня впаяло в пол.

Потому что за щелчком двери раздался голос Гроу:

– Надо кое-что обсудить.

Я обернулась очень не вовремя: наши взгляды встретились, и меня обдало его огненным взглядом. Как водный полудракон умудряется сочетать в себе пламя, лед и первостихию, мне до сих пор было непонятно, но он умудрялся. Впрочем, все эти мысли тут же вылетели из головы, потому что Гроу выдал фееричное:

– Обжиматься в номере можете сколько угодно, но на людях до конца съемок вместе не появляться.

Че-го?!

Что ты сейчас сказал, ящерица бесхвостая?!

Я взвилась в воздух со скоростью маленькой боевой торпеды и устремилась к цели прямой наводкой, но меня перехватило силовое поле руки Рихта. Проще говоря, он выставил ее как шлагбаум, и если бы я не затормозила, вписалась бы прямо в драконорежиссера. Сам Рихт привалился к стене, обманчиво расслабленно глядя на Гроу.

– Это все, что ты хотел сказать?

– Все. – На меня принципиально не смотрели, как если бы вместо меня было пустое место. – Для нее это может закончиться крайне плачевной неустойкой, так что, надеюсь, до тебя дойдет с первого раза.

– Дошло, – сообщил Рихт.

А потом шлагбаум поднялся, опустился за моей спиной, и меня притянули к себе. Так, совсем интимно, из-за чего я впечаталась бедрами в его бедра.

– Обжиматься, – Рихт сделал акцент на это слово, – будем только в номере.

У Гроу вытянулся зрачок, и, вопреки всякой логике, я прижалась к обнимающему меня мужчине еще более откровенно, отражая яростный драконий взгляд. Темные глаза полыхнули зеленью, а потом его режиссерское драконобесподобие вылетел за дверь. Странно, что не сквозь, потому что, на первый взгляд, он был в том самом состоянии, в котором можно проходить сквозь стены.

– Э… а вы что, правда, обжимаетесь, что ли? – донесся из-за спины совершенно очешуевший голос Ленарда. – Или у вас уже роман?

– Не твоего ума дело. – Рихт кивнул на приоткрытую дверь ванной. – Танни, на пару слов.

Я даже не особо сопротивлялась, потому что где-то в груди плескало отголосками драконьего пламени. Стоило нам запечататься внутри, как Рихт меня отпустил.

– Никогда больше так не делай! – прорычал он.

Глаза его сверкнули столь яростно, что в них едва не вспыхнули отблески алого огня. Разумеется, их быть не могло, но я столько раз представляла, как это добавить с помощью спецэффектов, что уже ничему не удивлюсь.

– Так – это как?

– Не прижимайся ко мне, если не имеешь это в виду.

Да вы не очешуели ли?! Всем скопом!

– Между прочим, это не я полезла с обнимашками, – сложила руки на груди. – Так что все претензии к себе.

– Я не лез с обнимашками, – процедил Рихт. – Я действительно тебя обнимал, Танни.

– Да ну? И про обжиматься ты тоже не говорил?

– Говорил. Но не потому, что хотел с тобой обжиматься…

Я приподняла бровь.

– Драконова задница! Танни!

– Драконова задница только что вышла за дверь. А я терпеть не могу, когда мне предъявляют претензии.

– Почему ты все время защищаешься?

– Потому что очень не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, а чего не должна!

Или потому, что Гроу только что разрешил мне обжиматься с Рихтом. Можно сказать, благословение режиссерское дал, чешуйчатый недоперекрыл!

– Не говорят, а просят. Разницу чувствуешь?

– Чувствую! Вот прямо сейчас чувствую. Стою и думаю – что это я чувствую? А! Это разница!

Не представляю, чем бы закончился этот разговор, если бы из-за двери не донесся ехидный голос Ленарда:

– Ну что? Обжиматься закончили?

Судя по выражению лица Рихта, он был готов убивать.

– Если закончили, выходите. Если нет, все равно выходите. Пока вы там тискались, пресс-конференция началась.

– Мы. Не тискались, – рыкнула я, вылетая за дверь.

– Ну-ну, – усмехнулся парень.

– Мы не тискались, – повторила я, вскинув руку. – Еще одно слово, и тарелка с салатом переедет к тебе на голову.

– Салата там уже нет, – философски заметил Ленард. – А то, что не тискались, заметно. Агрессивные оба – капец.

С хохотом, достойным злодея из ретрофильма, он улепетнул в сторону дивана, и я схватила воздух вместо футболки.

– Сла-а-адкая парочка в ссоре!

Почему никто мне не говорил, что мальчишки могут быть такими противными?

– Из-за одного режисс-е-е-ра!

Поэзия так и прет, чтоб тебя дракон хвостом шваркнул!

– Сла-а-адкий соус по ушам стекает, – заметила я в тон ему, – у тех, кто чешуйней страдает.