Танцующая для дракона. Небо на двоих

Меня больше не трясло, но холод мелкими иглами впивался в ладони. В сердце. В то, что сейчас билось во мне, взращивая новое и какое-то совсем непонятное чувство.

– Завтра его здесь не будет, – еле слышно сказала я, наклонившись к самому ее уху, а после развернулась и резко направилась в затянутый паутиной и покрытый пылью коридор. Я шла, с каждым шагом оставляя за спиной частичку прошлого, как и хотела. Оковы, душившие меня все это время, разомкнулись и ржавыми обломками осыпались к ногам. Не сразу, но я услышала шаги за спиной. Торопливые, заглушающие сбивающееся дыхание.

Бег.

Мэррис схватила меня за плечо, резко развернула к себе.

– Ты не поступишь так с ним! – свистящим шепотом выдохнула она. – Он не виноват ни в чем. Он…

– А в чем был виноват мой сын? – спросила я, глядя ей в глаза. – Или моя дочь? Я так и не узнала, кого носила в утробе. Ты – убийца, Мэррис.

Она побледнела.

– Ты сама хотела его убить! – Ее голос дрожал. – Сама! И боги исполнили твою просьбу!

К сожалению или к счастью, ее слова больше не могли меня ранить.

– Твою тоже, – холодно сказала я.

И вышла за двери.

Зал, где мы когда-то впервые встретились, остался за спиной. За спиной остался один коридор, другой, третий. Я шла, ускоряя шаг, совершенно не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Прошли те времена, когда мне нужно было держать лицо и не показывать свою слабость. Времена, когда каждый новый день начинался с мыслей о том, как мне его пережить и как защитить Сарра.

Слава первым драконам, он сейчас правитель Ильерры.

Теперь я как никогда точно понимала слова Витхара о том, что любовь – это слабость.

Замедлилась я только перед дверями, ведущими в его кабинет. Лишь потому, что мне нужно было перевести дыхание. Стража меня не остановила: еще бы они попытались меня остановить. Между той Теарин и Теарин Ильеррской пропасть была бездонной, и не уверена, что в глубине этой пропасти осталось хоть что-нибудь от меня прежней.

– Значит, Мэррис, – сказала я, шагнув к стоящему у окна Витхару.

Кабинет его остался прежним, и у меня перед глазами вспыхнула картина, как я много лет назад шагнула в него в ритме бешено колотящегося сердца.

– Мэррис должна была мне обо всем рассказать. Ты действительно ей это доверил?

– Мэррис была предана мне. – Он повернулся, спокойно встречая мой взгляд.

– Она была предана Ибри! – выдохнула я. Так, что внутри полыхнуло отголоском забытого пламени. – Об этом ты не подумал?

– У меня не было выбора, Теарин. В ту ночь у меня не было выбора. – Витхар обошел стол и приблизился. – После того что случилось с тобой, я не доверял никому, но Мэррис… она, скорее, позволила бы пронзить себе сердце, чем причинила бы вред Ибри. Я знал, что из всех, кто меня окружает, с заговором не связана только она. Только в ней я мог быть уверен. Она – единственная, кого я мог попросить сообщить тебе о своем решении. О том, что у меня есть причины так поступить.

– Я видела твой поцелуй с Джеавир, – сказала я. – В тот вечер. Ее вечер.

Сама не знаю, зачем я это сказала.

– А я видел, как ты шла в спальню Бертхарда, – произнес он.

И мы замолчали. Я смотрела на него, пытаясь понять, как справиться с отголосками бушующих во мне чувств. О чем думал он, я не знала. Знала только, что внутри натянутой струной бьется дыхание. Чувство, которое было со мной долгие годы, запертое во мне глубоко-глубоко, сейчас словно впервые открыло глаза, тщетно пытаясь раскрыться. Как не получается пошевелить пальцами, когда закидываешь за голову руку и перекрываешь ток крови, так у меня сейчас не получалось в полной мере его ощутить.

В полной мере ощутить себя.

– Между нами ничего не было, – сказала я наконец.

– Между мной и Джеавир тоже. Но это ничего не меняет, правда?

– Почему ты мне ничего не сказал? – снова вытолкнула я.

Мне казалось, что слова, которые так легко приходили во время переговоров или общения с народом, сейчас приходится вытягивать на поверхность по одному, но отмерено их мне безумно мало.

– Я пытался все тебе объяснить, но ты не захотела меня слушать. Возможно, я бы сам не захотел, Теарин. Ты сказала, что наш сын мертв и что нас больше ничего не связывает. Тогда так оно и было. Я до последнего не верил, что еще когда-нибудь тебя увижу.

Я проглотила пустой вздох.

– Мне кажется, я сама умерла в ту ночь, – тихо сказала я. – Мне до сих пор кажется, что все, что я сделала, – только ради Ильерры. Только потому, что была должна. Мне кажется, я не добралась бы до этих лет, если бы… если бы не…

Я поняла, что задыхаюсь, что мне не хватает воздуха. Попытка вдохнуть не увенчалась успехом, и, кажется, именно в этот момент Витхар шагнул ко мне. Я не успела отступить или не хотела? Когда он осторожно, непривычно мягко привлек меня к себе, внутри полыхнуло огнем. Я снова оказалась на поле, срывающей горло, когда его сердце под моими ладонями остановилось. Снова пропускала через себя звериное пламя, чтобы это изменить, а потом падала в бездну.