Танцующая для дракона. Небо на двоих

Перехватил мои руки одной ладонью, второй скользнул по телу, повторяя каждый контур, цепляя напряженные чувствительные вершинки груди и опускаясь ниже. Движение пальцев совпало с рывком, от которого во мне кончился воздух. Осталось только чистое, неразбавленное пламя, бьющее в меня, сливающееся с моим и срывающееся с каждого рваного вздоха между поцелуями. Горящее на кончиках пальцев и внизу живота, сжимающееся тугим комком, чтобы полыхнуть с удвоенной силой.

– Теар-р-рин. – Моим именем меня ударило сильнее, чем его рыком, когда он на миг отпустил мои губы.

Лишь для того, чтобы потом снова ворваться в меня, и на этот раз наше рычание снова слилось воедино. Я закричала, выгибаясь всем телом, сжимаясь и чувствуя силу ударов, переходящую в пульсацию.

Мою.

Его.

Нашу общую.

Пламя взметнулось ввысь, охватывая наши ладони и нас, чтобы мгновением спустя раскрыться под потолком, опаляя своим жаром, и рухнуть вниз сотнями искр. Так же рухнула я: в его руки, в мягкие объятия ложа, и Витхар, поддерживающий меня, опустился рядом. Мягко освобождая, целуя мое лицо и притягивая к себе, в силу объятий, не идущих ни в какое сравнение с тем, как меня обнимали покрывала.

– Теарин, – выдохнул он так, словно действительно дышал мной.

Я не двигалась.

Не могла пошевелиться, словно меня выпили всю, тело стало воздушным и легким. Возможно, я бы взмыла под потолок вслед за пламенем, если бы Витхар меня не держал.

Тем не менее силы на то, чтобы прошептать:

– Люблю тебя, – мне хватило.

Я задолжала ему много признаний, и сейчас мне казалось, что целой жизни будет мало, чтобы их вернуть.

– Люблю тебя, – эхом отозвался он, а потом прижал к себе еще крепче. – Я знаю, что не могу тебя об этом просить… но я был бы счастлив, если бы ты сегодня осталась со мной.

Я вскинула на него глаза: кажется, расширившиеся на пол-лица.

– Витхар, но нам же готовили две спальни, – сказала я.

– Вторая только на случай, если ты не согласна. Или если ты к этому не готова. Пока.

Я покачала головой.

– Я готова, – произнесла еле слышно.

Настолько еле, что Витхар переспросил:

– Ты…

– Я готова, – повторила хрипло, но уже громче. – Я остаюсь. С тобой.

Он сжал меня в объятиях с такой силой, что я ойкнула, но тут же расслабил руки. Потянул покрывало, сбрасывая его на пол, укрывая меня более легким и тонким, шелковой лаской скользнувшим по коже.

– Ты не представляешь, что это для меня значит, – произнес он.

– Так расскажи мне, – попросила я.

Мы говорили, глядя друг другу в глаза. Говорили и не могли наговориться, и лишь когда солнце поднялось над океаном, я захотела спать.

По-прежнему лежа в его объятиях, отмечая каждую черточку родного лица, дышала все ровнее и легче. Витхар тоже боролся со сном, но лишь когда его веки сомкнулись, я закрыла глаза.

Чтобы расстаться с ним до нового дня нашей жизни, в котором мы проснемся больше, чем мужем и женой.

В котором мы станем парой.

Четыре года спустя

– Местари, позвольте, я заберу? – Служанка, которая приехала со мной из Ильерры, а теперь еще и будущая няня, склонилась ко мне, но я покачала головой:

– Спасибо, Эста, я не устала.

– Но местар сказал, вам нужно помочь…

– Всего лишь помочь одеться, – произнесла я, не сводя глаз с личика дочери.

Она была потрясающая. Крохотная, сжатый кулачок вцепился мне в палец, и кажется, отпускать его не собирались. Двух дней от роду, Аирана Даармархская уже проявляла характер, достойный отца и матери, вместе взятых. Она отказывалась со мной разлучаться, а когда ее пытались забрать, кричала так, что я тут же принимала ее обратно на руки. Причем не важно, кто: на отца она смотрела, как и на всех остальных, то есть стоило Витхару ее взять, криков было на все покои. Поэтому ему приходилось довольствоваться тем, чтобы устраиваться рядом с нами на постели и целовать крохотные пальчики. Это дочь ему снисходительно позволяла.

Речи о том, чтобы пригласить кормилицу, даже не шло. Витхар прекрасно знал, что я никому не доверю свое сокровище. Поэтому у нас с Аираной все было чудесно: она ела и спала, а я на нее любовалась. Роды прошли успешно, поэтому лекарь разрешил мне вставать уже к вечеру дня ее рождения. Ненадолго.

Сегодня нам с Витхаром предстояло показать ее горожанам. Несмотря на наш разговор на свадьбе, он все-таки отстроил новый дворец в черте города: за это время Аринта еще разрослась. Фактически границы пустошей стерлись – Витхар остался верен себе, и драконы в Даармархе «вошли» в города только после моего появления. Я видела, что даармархцы с трудом привыкают к тому, что огромный зверь может усесться прямо на площади (правда, с необычайной осторожностью), но знала, что со временем это станет обычным делом, как и в Ильерре. Граница с Ильеррой оставалась границей, у Сарра и Лирхэн родилась вторая дочь, и брат временами присылал письма, в которых говорил, что не представляет, где ему найти теперь уже двух настолько достойных мужчин.