Танцующая для дракона. Небо на двоих

Образно говоря, отца Гроу, конечно, никто не вынуждал, но дело обстояло примерно так: Инаира закрутила роман с Фертраном, будучи уже помолвленной со своим будущим мужем. Фертран на тот момент об этом не знал, а узнал уже, когда выяснилось, что она от него залетела. У них было очень сильное совпадение огней, и в результате не сработали контрацептивы, которые она на тот момент принимала. Дабы не раздувать международный скандал, было решено, что Инаира родит тайно, и Гроу достанется Фертрану, а матерью Джермана объявят обычную женщину. С которой у отца Гроу якобы была большая любовь.

Когда я об этом узнала, мне захотелось пойти помыться. Мне даже сейчас, если честно, хотелось пойти помыться, но я заставляла себя сидеть на стуле и смотреть на нее. Бэрри, чувствуя мое настроение, утробно вирчала.

– Джерман не знает, что я здесь, – сказала она наконец. Спустя очень долгое молчание.

– Разумеется, не знает. Он знать вас не хочет, и в этом вопросе я полностью с ним солидарна.

У нее были безупречные черты: красивая, холеная женщина, если поставить рядом ее и Гроу, становилось понятно, откуда он такой взялся. Такой смуглый и темноволосый, с глубоко посаженными карими глазами. Вот за это мне особенно хотелось сделать ей побольнее, и, кажется, сейчас мне это удалось. По крайней мере, под маской уверенной в себе иртханессы промелькнули растерянность и что-то по-детски беззащитное.

– Ты не вправе меня судить.

– Даже не собиралась. Но вы торчите на моей кухне непонятно зачем, и я не могу не сказать вам то, что думаю.

– Я пришла спросить, когда ты перестанешь мучить моего сына.

Я приподняла брови.

– О. Вы об этом вспомнили…

– Танни…

– Я скоро двадцать семь лет как Танни буду, – я поднялась, сдерживая клокочущую внутри ярость, – но вас я понять не могу. Какого набла вам вздумалось сообщать ему обо всем сейчас, когда он все пережил и все давно отпустил?! Вы даже ко мне приехать толком не смогли, опять под покровом ночи. Что, на сей раз об этом не знает даже ваш будущий супруг, который вместе с вами вас покрывал? И почему? Общение со мной вроде не порочит вашу драгоценную честь, которую вы просрали еще в девичестве, но долгие годы отчаянно боялись об этом сказать!

В конце я уже на нее орала. Я орала на нее так, как не орала никогда и ни на кого (кажется), и только когда осознала, что это внутри меня горит взрывающим грудь пламенем, заткнулась. Не потому, что сказала все, а потому что мне надо было это переварить. В смысле переварить то, как я на нее отреагировала.

Бэрри вскочила, шерсть на загривке встала дыбом, но я глянула на нее и скомандовала:

– К себе.

После чего виари беспрекословно ушла с кухни и устроилась на полу рядом с диваном.

– Ты права. – Инаира обернулась ей вслед, потом снова посмотрела на меня. – Ты права, Танни.

– Я знаю, что я права, – отрезала я. – Какого вам от меня надо?

– Почему вы до сих пор не вместе?

Вообще-то это было не ее дело. Это было категорически не ее дело, но я не стала об этом напоминать. Промолчала, потому что боялась, что если начну говорить, снова сорвусь на крик. И потому, что у меня не хватало сил просто позвонить Гроу и сказать: «Ты мне нужен. Ты мне безумно нужен». Что-то внутри не пускало, стягивало внутренности в комок.

Я боялась, что все будет хорошо. Все будет очень, безумно, невыносимо хорошо. А потом опять что-нибудь случится.

– В молодости я была страшной трусихой, – сказала Инаира. – Я боялась осуждения других иртханов и людей. Боялась того, что обо мне подумают и что скажут. Из-за своих страхов я отказалась от мужчины, с которым могла бы быть счастлива, и от сына, который теперь меня ненавидит. У меня был муж, но семьи у меня не было. Исключительно потому, что в свое время мне не хватило смелости просто открыться новой жизни и другому счастью. Не тому, которое для меня приготовил отец: да, он отрекся бы от меня, узнай о том, что случилось, но это можно было бы пережить. Нет, я предпочла все скрыть и остаться с мужчиной, которому не было до меня никакого дела, так же как мне до него. Это был договорной брак, таким он и оставался все эти годы.

– История вашей жизни меня совершенно не трогает, – сказала я.

– Знаю. Я просто хочу сказать, что ты повторяешь мою ошибку. Отказываешься от того, с кем можешь быть счастлива. Причин я не знаю, Танни, и это не мое дело. – Она усмехнулась. – Но если ты действительно его любишь, а ты любишь, иначе не набросилась бы на меня, не повторяй моих ошибок. Не позволяй страхам, какими бы они ни были, взять над тобой верх. Не позволяй им сделать несчастными тех, кто может быть счастлив. Кто может быть семьей.

Она не стала дожидаться ответа, возможно, потому что знала, что я не отвечу. Просто развернулась и вышла за дверь. Я опустилась на стул, сунула руки меж колен и посмотрела на пиццу.

– Бэрри! – крикнула. – Ее здесь слишком много для меня одной. Присоединишься?