Танцующая для дракона. Небо на двоих

– Мы побудем здесь. – Тергран указал на скамейку, где сидел мальчик, а сам кивнул вальцгардам.

Небольшая площадь перед храмом Первых (это я вчера изучала путеводитель) была знаменита древнейшим культовым сооружением Лархарры. Его несколько раз восстанавливали после нападения пустынников, стены были частично обожжены не огнем, а ядом дыхания. У пустынников особые железы вырабатывают яд, который они выдыхают на жертву. Это, пожалуй, одни из самых мерзопакостных драконов, каких только можно представить.

– Привет, – сказала я, приблизившись к скамейке.

Помимо Ленарда, там сидела еще местная старушка, которая очень сурово на меня покосилась, а на мои шорты – так вообще убийственно. Сама она была закутана в одеяние с головы до пят.

– Привет, – сказал он. – А где твои?

– Да вон там стоят. – Я неопределенно кивнула за спину и сама обернулась.

Вальцгарды действительно маячили в нескольких метрах у фонтана, а вот Тергран куда-то делся.

– Ты знала, что на его стенах написаны имена погибших во время нападения драконов?

– Нет, – честно призналась я.

– Лархаррцы считали, что если нанести имя на камень храма, в другом мире погибшему не придется страдать. Поэтому они писали их после каждого налета… ну или что у них тут происходит. Прямо поверх других, которые нанесли раньше, из-за этого у него такой рисунок на стенах.

Только присмотревшись, поняла, что этот странный узор действительно напоминает письмена. Небольшое здание (шесть-семь современных этажей в высоту), по меркам древности, наверняка представлялось огромным, и возвести его стоило неимоверных усилий. Высоченный храм, который венчали четыре купола, укрывающих колокола. Главный купол скрывался между ними, можно сказать, утопал.

– Колокола уже не используются, туда только туристов водят, – заметил Ленард, проследив мой взгляд. – Звонницы были как смотровые башни, только в центре города. Чтобы заметить, когда идут пустынники.

Старушка продолжала буравить меня взглядом, мне это надоело, поэтому я бесцеремонно втиснулась между ней и Ленардом. Туристы мельтешили повсюду, делали фотограммы, а мы сидели и смотрели на храм.

Молча.

– Прости, что не отвечала, – сказала я спустя какое-то время. – Мне было…

– Не до меня, ага.

– Нет. – Я покачала головой.

– Разве? – Ленард так ко мне и не повернулся. – Теперь, когда у тебя будет ребенок, второй тебе точно не нужен.

– Что за бред?! – Я рявкнула это так, что лархаррка вздрогнула, разразилась очень колоритными эпитетами (хорошо, что я не знаю их языка) в мой адрес, после чего вскочила и отбыла в неизвестном направлении.

– А что, разве не так? – фыркнул Ленард.

Я глубоко вздохнула:

– Во-первых… откуда ты все знаешь?

– Да там весь отель все знает. После того как ты убежала, а Джамира вернулась, они с Гроу орали друг на друга, потом прибежал этот твой Рон, и они с Гроу тоже орали друг на друга (правда, уже тише), потом куда-то ушли, а когда Гроу вернулся один с перекошенной физиономией, я подошел к нему и спросил, что за чешуйня. Ну, он мне и сказал, что твои вальцгарды не возили тебя ни в какую больницу после анафилактического шока и что аборт ты сделать не могла.

Мне захотелось побиться головой о стену. А еще лучше – побить Гроу.

– Он это во всеуслышание сказал?

– Да нет, конечно. Только мне. Но там народ уже такие теории строил, что ни одному сценаристу даже не снились.

– Ладно, – вздохнула я. С этим можно разобраться потом. – Ты поэтому уехал?

– Угу.

– А почему ко мне не пошел?

– Потому что ты не отвечала на звонки. Ну, я и решил, что…

– Ленард, то, что у меня будет ребенок, ничего не меняет.

– Разве?

– Для нас – нет. – Я подогнула под себя ногу и повернулась к нему. – Или это меняет для тебя?

– Что? – Он подскочил на месте и возмущенно уставился на меня. – Нет, конечно!

– Тогда с чего ты взял, что для меня что-то изменилось?

– Не знаю. – Ленард отвел взгляд. – Потому что родной ребенок – это родной. А я…

– Ты тоже для меня родной! – сказала я. – И вообще, может, уже пойдем куда-нибудь? Я не хочу словить тепловой удар. Я со своей стороны обещаю, что всегда буду отвечать на твои звонки, а ты обещай, что никогда больше не станешь убегать, не поговорив со мной. Я, между прочим, чуть не поседела в свои двадцать шесть.

– Ты за меня волновалась? – Он просиял.

– Ага. И в следующий раз думай об этом, потому что придется объяснять одноклассникам, с какой чешуи у тебя такая седая мама.

Я сказала это, не задумываясь, только наткнувшись на его взгляд, прикусила язык, но было уже поздно. Видимо, в моем случае «оцехарра» – это даже не призвание, а стиль жизни.

– Ленард, я не хотела, – поспешно произнесла я. – Я не это имела в виду… Я просто… хотела сказать, что очень тебя люблю и что сегодня, когда ты исчез, мне стало дико страшно. Я вовсе не претендую на место твоей мамы, и мне не нужно, чтобы ты меня так звал, я…

– Танни…

– Я просто не умею выражать свои мысли, поэтому…

– Танни! – рявкнул он. – Дашь ты мне хоть слово сказать?

Если можно было тактично сказать «заткнись», он это только что сделал.