Танцующая для дракона

Я всхлипывала, падая в этот огонь, сгорая в пламени, от которого столько лет была безумно далека. Цеплялась за ускользающую реальность обрывками мерцания раскаленных родовых узоров, бликами алого огня в радужке вокруг раскрывшихся во всю ширь зрачков.

Он не отпускал моего взгляда, я не отпускала его.

Вздрагивая, рывками принимая в себя эту силу, признавая его власть.

Пальцы дракона сжались на моих волосах, выдергивая и так неплотно вплетенную ленту.

– Моя. Теарин, – прорычал он мне в губы.

Вместо ответа вцепилась ногтями ему в плечи, сжимаясь сильнее и чувствуя, как напрягаются каменные бедра под моими ягодицами. Кусала губы, чтобы не повторить за ним. Чтобы не начать кричать его имя: судорожно, в такт резким, сильным движениям, рождающим внутри сладкие, болезненно-яркие спазмы.

– Теар-р-рин. – Губы Даармархского накрыли мои, он брал мой рот так же яростно, как меня, и ощущения этой безумной, безрассудной принадлежности отзывались в точке соединения наших тел диким, звериным наслаждением.

Врывающимся в мое тело, ударяющим снова и снова, до вздохов между поцелуями, рваных и хриплых.

Миг, когда полыхнуло внутри, превратил позвоночник в огненный стержень.

Раскаленные брызги плеснули в стороны, с шипением скатываясь по стенам, ногти скользнули по натянувшейся на груди тунике в глубокий вырез.

Замерев дрожащей струной, я снова и снова ловила губами воздух. Жар прокатывался сладкими судорогами по телу в такт непрекращающимся движениям. Содрогаясь, сжималась на пульсирующем напряженном желании Даармархского до той минуты, пока рычание не ударило в меня последним яростным всплеском.

Пока отголоски затихающего удовольствия заставляли всхлипывать и кусать губы.

Тающие в темноте искры гасли, и вместе с ними гасли ритмы бьющего в теле огня.

Даармархский чуть подался назад, и я вздрогнула от последнего болезненно-сладкого движения. Облизнула пересохшие губы, глядя ему в глаза, скользнула взглядом по шее, на которой бешено билась жилка. Кончиками пальцев повторила оставленную собственными ногтями царапину, расчертившую широкую полосу шрама.

– Твоя, – признала еле слышно.

Чуть подалась вперед, ощущая его снова наливающееся силой желание, и он подхватил меня на руки.

Наверное, это было неправильно: позволять себе прижиматься к широкой груди, слушая глубокие сильные удары сердца. Неправильно закрывать глаза на мгновение, чтобы унять дрожь во всем теле, особенно в неожиданно ослабевших руках. Неправильно тянуться пальцами к таэрран при Даармархском, чтобы в очередной раз почувствовать обжигающую вязь, но именно это я и сделала.

Скорее неосознанно, в надежде, что раскаленные брызги, снова и снова разлетающиеся перед глазами, вполне могли бы быть им. Разорванным ошейником, не выдержавшим силы самого опасного дракона Огненных земель.

Конечно, мог бы.

Если бы я оказалась в сказке, которые так любила в детстве.

– Мне нужно будет во что-то переодеться, – сказала я. – Когда я пойду к себе.

– Когда пойдешь, – ответил он, опуская меня на низкое ложе, затопленное волнами шелковых покрывал.

В эту ночь я сорвала голос, когда кричала от снова и снова заполняющего меня огня. Позволяющего чувствовать себя отчаянно живой, невероятно сильной, способной парить над землей, раскинув забытые крылья. Падать в вихри огня, взлетать к рассыпающимся сквозь опрокинутые пригоршни звезд небесам.

Впервые за долгое время не в танце.

Ортахарна, Аронгара

Ну, хоть у кого-то секс случился.

Эта странная донельзя мысль меня посетила как-то очень не вовремя: я отвела глаза от экрана, чтобы передохнуть, и в этот момент дверь палаты отъехала в сторону, явив всем присутствующим Леону Халлоран.

Вот не пойму, какой чешуи все цепляются за мою фамилию, сестра давно уже Халлоран.

Тут я залипла окончательно, особенно когда Леона вошла, а точнее, влетела. Она и раньше-то не отличалась сдержанностью, а когда превратилась в первую леди, вообще стала неудержимой.

– Выйдите! – Негромкий голос, один взгляд в сторону вальцгардов, и тех как ветром сдуло.

Ветер, судя по ощущениям, донесся и до меня, потому что слегка продрало ознобом, а пальцы на экране, наоборот, вспотели. Леона смотрела на меня, я на нее, потом она шагнула к аэрокойке и… остановилась. Моя уверенная сестрица-ураган замерла, и выражение ее лица, привычно жесткое, за решительно сдвинутыми бровями и огненной силой глаз, на миг стало растерянным.

– Как ты? – спросила она, явно не зная, куда деть руки.

В этом я в общем-то ничем помочь не могла, потому что не представляла, куда деть себя.

Всю.

Целиком.

– Ну… не так давно выяснилось, что дракона из меня не получится.

– Я рада, – сдавленно произнесла она.

– Рада, что дракона из меня не получится?

– Что с тобой все в порядке.

– Прости меня.