Танцующая на ветру

– Вот за что я люблю своего папу – простых ведь не приводит! Милицию, милицию, я живу в стране, где есть милиция. Как жила, так и живу. А полиция – это в новой стране, которая мне не нравится, я ее не принимаю. Еще вопросы есть?

– Нет.

Я взглянула на дочь Ростовцева. Вот бы с ней нормально поговорить. Наверняка это было бы интересно.

– Так, так… – Она словно отмахнулась от моего взгляда. – Сумку показывай!

– Пожалуйста, – пожала я плечами и показала ей льняную сумку, которую купила в магазине около театра. В сумке была конфета и недоеденный батон.

Лена коротко рассмеялась:

– А вещички?

Я промолчала.

– Ну ясно. В чем была, в том и пришла. А откуда? Можно узнать? Живешь-то где? На вокзале? Или по мужикам?

У меня в голове пока была полная сумятица. Я никак не могла связать мысли во что-то внятное и логическое. Что мне сейчас делать? Уходить? Но ведь тут что-то не так! Почему она говорит о каких-то других внучках? Она сказала «все»… Не мог Ростовцев вот так каждой говорить, что она похожа на его Галочку… Или мог? Но он же приезжал в больницу, с чего бы тете Диляре говорить неправду? Или… От пришедшей в голову мысли мне стало как-то нехорошо. А что если тетя Диляра сказала неправду – приятную мне неправду. Так ведь бывает… Мы постоянно так делаем, чтобы подбодрить друг друга, успокоить, расположить к себе… Просто ее неправда дорогого стоит, оказывается.

– Карманы выворачивай! – Лена подошла ко мне, встала, скрестив руки на груди и наблюдая, как я вынимаю пакетики из сапог и надеваю их на ноги. Пакетики я надела на вокзале, взяла валявшиеся на скамейке чистые маленькие пакетики. Зато ноги уже сильнее не промокали. – Ух ты, не видела такого, только слышала… Бедная совсем, да? Нищая? А вот в моей стране такого не бывало. Ты хоть знаешь что-нибудь? Да что вы знаете? Живете, как неодушевленные существа… Одушевленная она!.. Где у тебя душа? В каком месте? Как место называется?

Я молча взглянула на нее. Она не такая плохая, какой хочет казаться.

– Карманы!.. – повторила Лена.

Я могла бы просто так уйти, и она бы не смогла меня задержать, но я показала ей содержимое карманов. Карточка, паспорт, салфетка и немного мелочи.

– Всё? – спросила я. – Можно идти?

Лена полистала мой паспорт, качая головой.

– Интересно как… Понятно… Ну да, ну да… Папин контингент… Пожалеть, приласкать, байки потравить… пристроить учиться… папа человек добрый… животных не любит, а нищих любит…

– Леночка!… – раздался из глубины квартиры голос Ростовцева. – Это ты пришла?

– Да, папа, я! Иду!

Лена открыла дверь и попыталась слегка подтолкнуть меня к двери. Я обернулась на нее.

– Руки уберите, – попросила я, вежливо, но твердо. – Ваш отец не в маразме. Я его внучка. Мы с ним все выяснили.

– Иди-иди, внучка!.. Со своим отцом я как-нибудь разберусь. Кстати, – она понизила голос и чуть прикрыла дверь, – ты зря. Он – ку-ку. Если ты ему поверила, то очень зря. У него давно с головой не в порядке. Он таблетки от маразма пьет. Не в маразме… А в чем он? Если таких приводит домой…

Я пожала плечами. Мне так не показалось. Но, конечно, если ему везде мерещатся внучки, похожие на Галочку…

Я обернулась на Лену.

– А была Галя? Или это всё придумки?

Лена прищурилась.

– А это что-то меняет? Не было. Всё придумки.

Она быстро захлопнула перед моим носом дверь, потому что Ростовцев встал и вышел в коридор. Я увидела, что он в длинном светло-сером халате и аккуратно причесан. Вряд ли он понял, что я ухожу, Лена меня закрывала.

Я спустилась вниз по лестнице, не вызывая лифта, вышла на улицу. Сегодня было пасмурно и промозгло. Собственно, как вчера и позавчера. Иногда я думаю, какой бы я была, если бы жила в стране, где весна и лето почти круглый год. Была бы другой.

Хорошо, что я успела выпить чаю. И плохо, что не попрощалась с Ростовцевым. Даже если он все это выдумал.

Как-то я быстро успокоилась. Теперь все встало на свои места. Та удивительная, неожиданная, волшебная история, которая произошла со мной, оказалась неправдой. И это совсем не странно. Вот это-то как раз и не странно. Это нормально, естественно. А чудо – ненормально. Нет, чудес на свете не бывает. У сирот из детского дома не находится родственников, тем более народных артистов.

Я услышала звук телефонного сообщения. Почему-то мне показалось, что это Ростовцев. Но нет, ведь я даже не успела дать ему свой номер. Это писал Андрей. У меня застучало сердце.

«Придешь на Тверскую в 12?» – спрашивал он.

«Приду», – сразу написала я, думая о том, что я не причесывалась со вчерашнего дня. У меня волосы послушные, легкие, но все же… Надо как-то решить этот вопрос. Хорошо, что хоть успела умыться до прихода Лены. Я взглянула на часы. Пять минут десятого… Куда же я денусь все это время? Но я решила ничего не говорить Андрею, просто где-нибудь подождать.