Танцующая с Ауте. Трилогия

У эль-ин внешний облик почти столь же неизменный, как и у человека. Но внутри организма возможны любые, самые невероятные перестройки. За доли секунды можно превратиться в растение, затем в камень, затем в животное – внешне вы бы даже не заметили разницы. Однако если нарушена… «форма», вот как моя нога сегодня, то регенерация дается гораздо сложнее. Я не знаю, как объяснить. В вашем языке нет таких терминов.

– Оборотни?

– А, это. Ну, менять внешнюю оболочку тоже можно. Это требует больших энергетических затрат и определенного мастерства. Одним дается легко, другим вообще недоступно, третьи меняют облик, как вы меняете одежду. Все очень индивидуально.

– А вы можете?..

– Не в нынешнем состоянии.

Дарай-князь выглядит задумчивым, сияющее лицо совершенно в своей отрешенности. За последнюю минуту он узнал о нас больше, чем все исследователи за несколько лет. Чувствую, как новая информация укладывается у него в голове. По полочкам. Щелк, щелк.

Если спросит об этом эквиваленте генетического кода, мне придется проявить грубость.

Но он спрашивает о другом:

– А ваш язык? Почему он такой… странный?

И как на такое прикажете отвечать?

– Полагаю, основная странность в том, что его никто никогда не слышал. Точнее, не слышал ВЕСЬ наш язык. Понимаете, знаковая система общения – это больше, чем набор звуков. Даже у людей она включает в себя жесты, мимику, скрытый смысл – то, что практически недоступно постороннему. У нас все сложнее. Звуковая речь – ничтожная часть. Остальное передается иначе. У людей, которые пытались изучать нас, просто не было органов чувств, чтобы хотя бы воспринять, не говоря уж о понимании.

– Но там были телепаты.

– Разве я говорила о телепатии?

Молчание.

Беспомощно повожу ушами. Ладно, попробуем еще раз.

– Человеческий язык содержит огромное количество понятий, означающих различные оттенки одного и того же явления. Например, то, что вы называете «жизнь» – наше ту.Но туна ваш язык можно перевести и как «смерть», и еще десятком других слов. И все эти слова – только грани ту.Понимаете?

– Жизнь есть смерть. И каждое рождение несет в себе зерно новой смерти. Единство и борьба противоположностей.

– Только не нужно цитировать учебники по философии.

Он чуть приподнимает брови, выражая легкую иронию. Не могу не восхититься красотой этого лица и бесподобностью самоконтроля арра.

– Вы все-таки… разграничиваете. А это просто различные фазы одного процесса. – Ушами повожу сначала направо, а потом налево, показывая, как далеки эти фазы друг от друга и в то же время как они близки.

– Но как вы передаете эти самые фазы, грани, оттенки? Ведь вы понимаете разницу между жизнью и смертью, иначе не смогли бы сейчас разговаривать со мной.

– Оттенки, эмоциональная окраска и прочее передаются по-другому. Ну, как вы можете произнести одно слово с различными интонациями. Я говорю ту,одновременно формируя что-то вроде эмпатического образа – видите, над головой? – который, как субъективная шкала, показывает степень приближенности ту кфазе жизни или к фазе смерти. – Замолкаю. Мне никогда раньше не приходилось вот так объяснять, и задача кажется труднее, чем казалась на первый взгляд. Но, по крайней мере, за ее решением можно отвлечься от желания вцепиться кое-кому в горло. Интересно, арр-Вуэйн на это рассчитывал, когда стал бомбить меня вопросами? – На самом деле образы – очень сложная система, чем-то напоминающая древние иероглифы в пятимерном пространстве, и… у вас просто нет слов, чтобы это описать. Они очень индивидуальны. Образы – это вид искусства, которое зависит от развития личности. Например, речь некоторых Старших я не то что не всегда могу понять – даже разглядеть во всей ее полноте. Улавливается лишь доступный моему пониманию смысл. Тем не менее общаться с ними – огромное эстетическое удовольствие.

– Это действительно… красиво. Хотя я с трудом понимаю, что ЭТО. А вы не пробовали фиксировать свою речь?

– Письменность? Она нам не нужна.

– То есть…

– Оставим эту тему.

Он замолкает, но в сощуренных глазах угадывается напряженная работа мысли. Понял, что наткнулся на что-то интересное. Ну и пусть себе размышляет. Может, через пару тысяч лет додумается. И вообще, теперь моя очередь задавать вопросы:

– Почему мы прошли этим путем?

– Я не понимаю…

– Вы прекрасно поняли мой вопрос, дарай-князь. До сих пор считалось, что пройти через иную меруреальности невозможно. Это вам не другое измерение. Некоторые даже сомневались в существовании меры.Но мы здесь. Зачем? Это все равно, что, – я на секунду задумываюсь, подбирая подходящее сравнение из своего небогатого словарного запаса, – все равно, что глушить рыбу атомной бомбой. Разве не было пути проще?

Улыбается. Похоже, я сказала что-то забавное. Знать бы что.