Танцующая с бурей

– Ты права, – кивнула Касуми. – Должно быть, Йоритомо решил лично навестить нас.

– Твою мать, а я три дня не мылся. – Акихито принюхался к своей подмышке.

Юкико пнула отца, который очнулся от сна и плюхнулся на пол. Он присел на корточки, положив руку на нунчаки, оглядываясь, как испуганный кот.

– Сёгун идет, – прошипела она.

– Айя, – простонал Масару. – У меня такое чувство, что мне в голову насрал они…

Вся четверка начала приводить себя в порядок. Масару отковыривал запекшуюся на лице кровь, а Юкико пыталась пальцами расчесать волосы. Руки все время цеплялись за многочисленные колтуны и спутанные пряди. Касуми заметила усилия Юкико и с улыбкой предложила ей свой гребень. Юкико посмотрела на нефритового тигра так, будто он мог укусить ее. Ее голос стал прохладным, как морской бриз.

– Спасибо, не надо.

Улыбка Касуми исчезла. Она снова сунула гребень в волосы, не сказав ни слова.

Процессия миновала Дворцовый путь, мимо смутно вырисовывающихся стен арены и галдежа Рыночной площади, и вышла на широкую центральную улицу Доктауна. Солдаты развернулись, оттесняя простолюдинов, столпившихся, чтобы хотя бы мельком взглянуть на своего Правителя и получить малую толику от его щедрот. Все громче раздавались в ядовитом воздухе детские голоса, группа приближалась к небесным шпилям. Прибыл капитан Ямагата, спустившись на лифте шпиля. Волосы его были зачесаны назад, лицо свежевыбрито. Самоуверенный облакоход явно чувствовал себя не в своей тарелке при мысли о встрече с верховным правителем Империи.

Охотники выстроились в ряд и упали на колени, уткнувшись глазами в землю, когда процессия вышла на причальную набережную и, наконец, остановилась у причала «Сына грома». Белоснежные кимоно детей с широкими длинными рукавами тянулись по грязной мостовой. Они собрались в группу перед центральной элегантной моторикшей и продолжали петь еще целых пять минут, пока руководительница хора не ударила в маленький медный гонг, призывая к тишине.

Моторикши с низкой посадкой были изготовлены из переливающегося металла, напомнившего Юкико о драконах, которых она видела в детстве. Их линии были четкими, но плавными. Двигатели работали на холостом ходу, выбрасывая клубы лотосового дыма. Один ребенок приглушенно кашлянул и тут же получил подзатыльник от наставницы хора.

Дверь первого моторикши распахнулась, и из ее бархатного чрева выбрался толстый мужчина в кремово-алом струящемся кимоно. Его лицо прикрыто искусно сделанным респиратором, грудь – нагрудником из рельефной железной пластины, за поясом висит пара нео-дайсё: богато украшенные чейн-катана и вакидзаси, указывающие на принадлежность к классу землевладельцев или военных.

Юкико бросила на него быстрый взгляд и узнала Тору Танака, глашатая сёгуна. В Даунсайде ходили слухи, что этот повелитель тигров испытал свои новые мечи на шеях как минимум тринадцати крестьян-буракуминов и лишь после этого заявил, что их качество приемлемо.

Танака развернул свиток и, коснувшись кнопки у горла, увеличил громкость, чтобы его не заглушал ветер. Голос вырывался из респиратора громким металлическим скрежетом, усиленным динамиками между фильтров у рта. Под палящим полуденным солнцем он целую вечность перечислял полный список всех титулов Йоритомо. Охотники стояли на коленях, вдавливая лбы в придорожную пыль, а голос глашатая однообразно жужжал над их головами, словно разбитый радиоприемник.

Наконец Танака закончил чтение и оглядел собравшихся сквозь гладкие темные стекла очков. Толпа рухнула на колени, как будто кто-то щелкнул выключателем, только железные самураи и лотосмены остались стоять, склонившись в поклоне. Дверца центральной моторикши заиграла огнями.

И из нее вышел молодой человек в полосатом золотом нагруднике и красном шелковом кимоно. На поясе оби скрещена пара великолепных старинных мечей дайсё, рядом – короткоствольный дробемет, работающий на чи, – недавнее изобретение Гильдии, стреляющее маленькими металлическими шариками, которые могли убить человека с расстояния в сто футов, даже если он в доспехах. Волосы перевязаны черной лентой, трепещущей на зловонном ветерке, голова высоко и гордо поднята. Стекла его очков отливали металлом. Нижнюю часть лица закрывал элегантный механический респиратор с креплениями из темных кожаных ремешков и блестящих пряжек. Респиратор, тоже украшенный золотом, как и нагрудник, напоминал пасть тигра с обнаженными клыками, ощерившуюся в грозной улыбке.

Сёгун Шимы оглядел окружающих его людей, буднично положив руку на рукоять катаны, обвитую крест-накрест шнуром. Затем наклонился к дверце рикши и протянул руку.