Танцующая с бурей

– Нет, – Даичи покачал головой, протягивая к Юкико мозолистые ладони в рубцах. – Она ушла из этого мира. С моей помощью. По приказу Йоритомо. Это было предостережение твоему отцу.

Юкико перевела взгляд со старика на его дочь и по слезам на глазах девушки поняла, что весь этот ужас – правда. Буруу вскочил на лапы, зарычав и вздыбив шерсть на спине. Его ярость прорвалась сквозь пелену неверия, и Юкико вдруг обнаружила, что держит в руках свой танто. Она почувствовала трещины на покрытом лаком дереве – кончиками пальцев она все гладила и гладила неровности рукоятки, словно читая мантру для слепых. Но прежде, чем она это осознала, она вскочила на ноги, одной рукой схватив Даичи за ворот, а другой прижав нож к его горлу.

– Вы лжете, – прошипела она. – Вы – лжец.

– У меня много грехов, – Даичи смотрел на нее спокойно и с пониманием. – Наемный убийца. Поджигатель. Губитель невинных и нерожденных. – Он покачал головой. – Но я никогда не лгал, Юкико-чан.

Она прижала клинок к телу Даичи. Он разорвал свою уваги, обнажив грудь и живот, ужасные шрамы, оставшиеся от татуировок.

– Бей, – сказал он, хлопнув себя по животу. – Бей сюда. Я не заслуживаю ни перерезанного горла, ни быстрой смерти. Я заслуживаю мучительной смерти. Предсмертных стонов от боли – смерти труса. Но прежде чем нанесешь удар, пообещай, что ты сделаешь то же самое с Йоритомо. Больше я ни о чем не прошу. Воздай нам обоим по заслугам.

Каори с ужасом смотрела на нее, прижав руки к бокам, и слезы ручейком текли по шраму. Она опустилась на колени, прижалась лбом к полу. Тихим прерывающимся голосом она взмолилась о пощаде.

– Пожалуйста, Юкико-чан, не надо. Прояви милосердие.

УБЕЙ ЕГО.

Юкико стиснула зубы, губы кривились, в горле клокотала ярость. Слезы застили глаза. Даичи все еще сидел, застыв как лава, не страшась, прислушиваясь к кипению горя, готовому перерасти в крик. Юкико сильнее прижала нож к горлу, и под лезвием показалась кровь, струйкой стекавшая по груди.

Глядя прямо в глаза Юкико, Даичи произнес твердым, как сталь танто, голосом.

– Всему когда-то приходит конец. Почему не здесь и не сейчас?

Юкико вздохнула, будто ей не хватало воздуха, и с шипением выдохнула, ослепленная яростью. Она схватила Даичи за грудки, сжав нож так, что побелели костяшки пальцев, и мир под ногами рухнул.

– Обещай мне.

ОН ЛИШИЛ ТЕБЯ МАТЕРИ.

Она сморгнула слезы.

– Я…

ОН ПРОСИТ ТЕБЯ, А ТЫ ЕЩЕ ДУМАЕШЬ.

Буруу смотрел на нее из темноты блестящими, как стекло, глазами. Она чувствовала, как внутри нее черной волной разливается ярость, неутоленная жажда крови и ненависти. Она изо всех сил пыталась оттолкнуть ее, чтобы успокоиться и в тишине все обдумать и принять решение.

УБЕЙ ЕГО.

Танто в ладони стал тяжелым, как свинец. Она посмотрела на клинок и вспомнила блеск стали среди капель дождя. Звук рвущейся бумаги. Отрубленные перья на палубе «Сына грома». Плач Каори заглушал рев бури. Юкико взглянула на женщину и опустила взгляд на доски, тяжело дыша.

– Милосердие, – прошептала она.

Мой отец…

ЧТО?

Она чувствовала, как пульсирует кровь в голове. Как покрываются холодным потом ладони.

Когда он рубил твои крылья, ты ненавидел его или нагамаки в его руках?

Арашитора неподвижно застыл, и сквозь животную ярость пробилась вспышка холодной логики.

ЭТО НЕ…

Ты ненавидел оружие, Буруу? Или руку, которая его держала?

Юкико крепче вцепилась в воротник Даичи, и лицо ее исказилось от боли, по щеке текла одинокая слеза. В мир вернулись громкие звуки и яркие цвета – кроваво-красный огонь, отраженный холодным металлом.

Старик схватил ее за запястье и сжал, пристально глядя в ее глаза.

– Обещай мне!

– Обещаю, – тяжелые слова помимо воли сорвались с ее губ.

Нож выпал из рук, воткнувшись в доски у ног Даичи. По узорчатому лезвию текла кровь, собираясь в желобке, омывая узорную сталь. Она ослабила хватку и оттолкнула старика. Дыхание сбилось, губы дрожали. Руки тряслись, во рту было сухо, и высоко вздымалась грудь. Она вытерла рот тыльной стороной ладони.

Даичи остался лежать, вытянувшись, там, где она толкнула его, и в его глазах сквозила растерянность. Он коснулся раны на горле – тонкой красной полоски, кровь из которой струйкой текла по груди. Достаточно глубокая рана, чтобы помнить о ней. Но недостаточно глубокая, чтобы убить его.

– Почему?

ДА. ПОЧЕМУ?

– Йоритомо, – Юкико сцепила руки, чтобы они не дрожали. – Это его вина. Он приказал вам убить ее. Если бы вы отказались, убили бы вас, а сёгун просто отдал бы приказ другому. Вы – просто инструмент. Оружие. К тому же сломанное.

Каори проползла по полу и обняла отца за шею. Сквозь слезы Юкико не могла прочесть выражение лица старика. Облегчение? Разочарование?