Танцующая с дьяволом

Антон Леонтьев Танцующая с дьяволом

© Леонтьев А.В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Пролог

– Мама, мамочка, у меня болит живот! – произнес Тимка, хитро прищурив один глаз. – Можно, я не пойду сегодня в музыкалку?

Лариса, взглянув на сына в зеркало заднего вида, услышала писк мобильного и попыталась нащупать его, однако проклятый аппарат выскользнул из рук и улетел вниз, под педаль газа.

И ведь наверняка это была Алла Георгиевна! Ну конечно, она самая, нетерпеливая, властная, ненавидящая возражения начальница…

Начальница, которая более всего не любит, когда подчиненные не отвечают на ее звонки. А еще страшнее – «сбрасывают» их.

А судя по тому, что мобильный замолк, звонок при падении оказался именно что «сброшенным».

– Мама, мамочка, ну пожалуйста! – продолжал нудеть Тимка, который, несмотря на свои семь лет, был великим стратегом и отличным тактиком и всегда получал то, к чему стремился. Ну, или почти всегда.

Телефон запищал снова, Лариса, придерживая левой рукой руль, нагнулась, стараясь правой нащупать мерзкий кусок пластика, издающий столь неприятные звуки. То, что она не приняла, – вернее, по версии Аллы Георгиевны, конечно же, «сбросила» ее звонок, – это еще полбеды.

Окончательной бедой было бы, если бы она не приняла или «сбросила» второй…

– Ну мамочка! Ты же не можешь заставить меня, больного ребенка, переться в музыкалку! – ныл Тимка. Лариса в сердцах прикрикнула на сына, чья антипатия к музыкальной школе была ей отлично известна, но она уже второй год подряд пыталась это игнорировать.

– Замолчи, пожалуйста! Я ведь знаю, что ты врешь! Никакой живот у тебя не болит!

Сын обиженно всхлипнул, а Лариса, воспользовавшись тем, что автомобиль как раз остановился на красном свете, быстро нагнулась и нащупала надрывающийся мобильник.

– Да, Алла Георгиевна! – произнесла она, сразу же приняв звонок и более всего опасаясь, что мегера-начальница уже потеряла терпение и положила трубку.

Однако это была не Алла Георгиевна.

– Лариса, нам нужно поговорить! – донесся из аппарата командирский голос ее бывшего, Антона. Лариса про себя застонала – хотя, кажется, не про себя, а очень даже явно.

– Нам не о чем говорить! – заявила она, намереваясь завершить ненужный контакт с этим ненужным человеком. Человеком, которого она когда-то очень сильно любила. И который был отцом того, кто скрючился сейчас на заднем сиденье ее «Хонды» и делал вид, что терзается ужасными болями, желая получить разрешение не идти в этот вторник на занятия в музыкалку.

– Есть о чем! – прорычал ее бывший. Неужели это тот человек, который умел быть таким ласковым и нежным, таким… Таким чувственным в моменты страсти?

А еще ужасно мелочным, необычайно истеричным, фантастически жадным и, что кошмарнее всего, в пух и прах изовравшимся.

Да, он – многогранный. Именно так Антон любил характеризовать себя, отчего-то считая данный эпитет комплиментом.

– И о чем же, многогранный вы наш? – саркастически спросила Лариса, услышав нетерпеливое гудение и не поняв сначала, что за идиот стоит на перекрестке и не едет дальше, хотя красный сигнал светофора уже давно сменился на зеленый.

Идиотом была она сама.

Какой-то крутой лихач на крутой же тачке обогнал ее, нахально выехав на встречную полосу; за рулем находился распущенный мажор, а сидящая около него расфуфыренная девица в декадентских серебристых мехах, явно представительница платиново-иридиевой молодежи столицы, показала ей средний палец, увенчанный розовым когтем и украшенный перстнем с изумительно переливающимся камнем, на который не хватило бы всех заработков Ларисы за всю ее трудовую жизнь.

Девица гаркнула какую-то гадость, причем даже матерную, а Лариса, раздосадованная всем, что навалилось на нее в этот вторник, в сердцах крикнула:

– На себя посмотри, шлюха великосветская!

И, конечно же, сразу пожалела об этом, потому что Тимка, только что изображавший из себя тяжелобольного и дожидавшийся материнского разрешения не ходить в ненавистную музыкалку, стал корчить несусветные рожи, грозить умчавшейся в асфальтную даль иномарке с мажором и девицей в мехах и с перстнем и на весь салон радостно вопить:

– Шлюха великосветская! Великосветская шлюха!

– Лариса! – возмутился ей в ухо бывший. – Чему ты учишь нашего сына? Ты думаешь, с учетом таких обстоятельств я разрешу ему остаться с тобой? Ты плохая мать!

– А про тебя я даже не могу сказать, что ты плохой отец, Антоша! – холодно ответила Лариса. – Потому что ты ему отец вообще никакой! Оставь нас в покое!