Танцующая с лошадьми

Сара закрыла глаза и содрогнулась, представив, что́ сказал бы Папá, если бы узнал ее замыслы. Когда парня с нижнего этажа в четвертый раз за неделю увозили в полицию, дедушка заметил: ничто не оправдывает кражу. Если что-то украл, ничего не получил. Только стал хуже. Папá даже не одобрял кредитов. Говорил, он никогда не имел ничего, за что не мог заплатить.

Сара шла к машине, слушая, как Наташины высокие каблуки стучали по мокрому тротуару. Четыре цифры отбивали ритм в темном уголке ее сознания.

Мак обещал довезти Марию до дому, а теперь просил подождать на крыльце, пока сбегает за ключами от машины. В комнате Сары горел свет. Наташиной машины не было. Она говорила, что задержится на работе, но его удивило, что она оставила Сару одну на такое долгое время. Мак стоял на ступенях, вертя на пальце ключи. Мария подошла и прижалась к нему всем телом, обвилась как змея.

– Зайдем?

– Нет.

– Ты мой должник. Худшего фильма я не видела. Ты должен мне полтора часа, чтобы стереть его из памяти.

– Обещаю. Но не здесь.

– Я соскучилась. – Она театрально нахмурилась. – Больше недели! Я покажу тебе мои белые местечки. – Она спустила пояс джинсов с низкой посадкой и продемонстрировала загорелый живот. – Они маленькие-премаленькие, – добавила она с придыханием. – Рассмотреть можно только с очень близкого расстояния.

Мария была красива и незамысловата, и она хотела его. Он понимал, что она его не любит. Что он ей даже не нужен, и поэтому она ему так нравилась. Его устраивала эта прямолинейность, важно было знать, что он ни в коем случае не сможет причинить ей боль.

– Хорошая моя, сейчас не могу.

– Ты меня приводил сюда на выходных. Почему сейчас нельзя?

Он бросил взгляд на дорогу:

– Потому что моя бывшая вот-вот вернется и потому что это несправедливо.

– Это несправедливо по отношению ко мне. – Она отодвинулась от него. – Брр! Почему ты позволяешь этой несчастной женщине диктовать, как тебе жить? Ты говорил, у нее есть ухажер?

– Говорил.

– Она с ним спит?

– Не знаю, – пробормотал он, смущаясь. – Наверное.

– Конечно спит. – Мария положила руку ему на грудь. – Много секса с этим ужасным стариком. Жуткая унылая парочка. Откуда ты знаешь, что она сейчас не с ним?

Он попытался вспомнить, что Наташа сказала утром относительно планов на вечер. Он не хотел пропустить счет в крикете и не слушал ее.

– Я не знаю.

– У них ужасный, унылый секс. – Мария улыбнулась. – Она смеется при мысли, что ее бывший не решается заняться сексом со своей красивой подружкой в собственном доме, чтобы не огорчать ее.

Мария еще раз соблазнительно улыбнулась, наслаждаясь его неловкостью.

– Ты очень плохая девочка.

– Неужели? Могу быть еще хуже.

– Не сомневаюсь.

– Тогда пойдем и тихонько проберемся к тебе в комнату. Сделаем это по-быстрому, и меня след простынет. Снова станем подростками. Точнее, ты станешь. Для меня это не так уж ново.

Она обвила его талию руками, засунула ладони в задние карманы и притянула к себе.

Он глянул на часы. Не факт, что Сара спит.

– Слушай, поедем к тебе.

– У меня гостят две двоюродных сестры. Еще и дядя Лука. Как на Пикадилли. И еще бигос.

– Бигос?

– Тушеная капуста.

– Да, это заводит.

– Мак, – прошептала она хрипло, – Мак… Мне нравится твой дом. – Она запустила пальцы ему в волосы. – Мне нравится твоя комната. Твоя постель…

– Уверен, мне понравится бигос. – Он пытался стоять на своем.

– Знаешь, что значит это слово? – Она прищурилась, улыбнулась кошачьей улыбкой. – В переводе?

– Не захватил с собой польский словарь.

– «Проблема», – прошептала она, покусывая его ухо. – Это значит «проблема».

Наверняка Сара уже уснула. А если и не уснула, что в этом страшного? Она в любом случае почти не выходит из комнаты по вечерам.

Они дали ей маленький переносной телевизор, поскольку она не хотела смотреть то, что все. Или, вероятно, просто не хотела быть с ними.

Мария слегка отодвинулась. Опустила голову, потом заглянула ему в глаза:

– Не говори, что не соскучился.

Наташа, наверное, у Конора, говорил он себе, пропихивая хихикающую Марию в дверь. А у Марии со вниманием было не все в порядке. Ему вспомнилась старинная пословица, но он отогнал предупреждающий внутренний голос. В пословице говорилось о зубах дареных коней.

– Свет горит. Мак, наверное, уже дома.

Наташа не могла придумать, что бы еще сказать. Сара заметила, что она поджала губы. Вынула ключ зажигания и достала сумочку позади себя, обдав волной тонких дорогих духов.

– Помочь тебе с сумкой?

Будто она была маленькой.

– Не надо. Спасибо.

Сара не хотела выпускать сумку из рук. Весь вечер ей казалось, что это единственный ее шанс на спасение.

– Тебе придется завтра ехать на автобусе. – Наташа закрыла машину. – Мак прислал мне сообщение. Он завтра начинает рано, а у меня встреча. Справишься?

– Да.

– И не сомневайся, твой дедушка получит прекрасные новые вещи. Я с удовольствием заплачу.

Наташа открыла входную дверь и посмотрела на нее, прежде чем закрыть за собой.

Ее лицо выражало сочувствие. Наверное, так она выглядела, когда говорила с клиентами. В доме было тепло, Сара сняла пальто.