Танцующая саламандра

В этой реальности именно отец, Венцеслав, приказал убить неправильного сына, а мужественная и любящая мать, Магдалена, сберегла его, тайно вырастив в лесу. И Гизмо был его любимым братцем, товарищем по детским играм. И в тюрьму он попал по глупости, из-за наркотиков. А жестокий отец не простил бедному Гизмо эту оплошность и вместо того, чтобы помочь вытащить сына из беды, подло топил его, собирался лишить наследства. Да еще и выгнал из дома мать, когда стало известно, что Магдалена не убила Павла, а вырастила его.

Но мало того, что выгнал — он еще и избил бедную женщину, изуродовав ее до неузнаваемости!

И когда Павел увидел покрытое распухшими шрамами лицо матери, он едва не сошел с ума от ярости. И ненависти к отцу…

В тот момент он меньше всего задумывался, почему мать ни разу не навестила его, что называется, вживую. Почему общение их всегда происходило только по скайпу, что немного напрягало Павла — ему так хотелось окунуться в живительное тепло материнской любви, целительной нежности, солнечного добра!

А через скайп этого не почувствуешь. Только лицо, только глаза, да и их толком рассмотреть не удавалось, мама почти все время плакала и терла их платочком.

Но теперь он знает — Магдалена боялась посмотреть сыну в глаза. Боялась, что он увидит в них равнодушие и отвращение…

Но кто же ее так разукрасил на самом деле? Ведь шрамы на холеном лице женщины были самыми настоящими.

И, если задуматься, очень похожими на когти животного.

— Это не ты, случайно, маменьку мою исцарапал? — Павел приподнял лобастую башку здоровенного черного кота, украшенного кокетливыми белыми манишкой и носочками.

Но больше ничего кокетливого во внешности котяры не было. Он вообще был очень брутальным и мужественным, с покрытой шрамами морденью и суровым взглядом янтарно-желтых глаз.

Но сейчас эти глаза были вовсе не суровыми. Они буквально плавились от счастья и любви. И в раскатистом мурлыканье кота было почти четко слышно: «Нашел!»

Он действительно каким-то невероятным чудом нашел хозяина, отыскал его в подземельях Московского метро, где скрывалось убежище рептилоидов.

Его кот, его Атос, которого Павел спас когда-то крохотным полуслепым котенком. И который стал его первым настоящим другом там, в пещере. Павел научился чувствовать и понимать своего котяру. А он, похоже, тоже чувствовал хозяина на любом расстоянии.

И нашел его. И именно благодаря Атосу Павел вспомнил свою жизнь.

Свою настоящую жизнь.

Глава 2

Атос (правда, благодаря Варе Ярцевой котяра получил еще и фамилию — Карпов) перехватил хозяина в заброшенном тоннеле, служившем переходом из одной части подземного города рептилоидов в другую. Внутрь этого змеиного гнезда кот проникнуть не мог — стальные двери, замаскированные под камень стен, отпирались с помощью магнитных карт. И неизвестно, сколько Атос ждал, пока Павел появится…

Впрочем, отощавшим зверь не выглядел — крыс здесь водилось предостаточно. Кот выглядел счастливым, а теперь, спустя какое-то время, проведенное в обнимашках и нежностях, — еще и нетерпеливым.

Он мягко вывернулся из рук Павла, спрыгнул на неровный пол тоннеля и, отбежав на несколько шагов, остановился и призывно мяукнул. И удивленно посмотрел на хозяина:

«Почему ты стоишь? Пошли домой!»

— Не могу, — тяжело вздохнул Павел.

«Почему? Тебе тут нравится?!»

Кот забавно сморщил усатую мордень и брезгливо чихнул, словно избавляясь от противного запаха.

— Нет, Атос, не нравится. И раньше не особо нравилось, а теперь вообще разнести это логово хочется к чертовой матери!

«Тогда пошли домой!»

Кот вернулся и, приподнявшись на задних лапах, передними уперся в колени хозяина, внимательно всматриваясь в его глаза.

Павел присел на корточки и, охватив ладонями лобастую голову животного, так же пристально вгляделся в янтарную глубину:

— Атос, я должен спасти отца! Из-за меня он оказался в лапах этих уродов, я помог, понимаешь?! Не задумываясь особо, зачем Венцеслав им понадобился. И я должен освободить его, причем как можно скорее. А потом мы с ним вместе вернемся домой. А пока, — Павел почесал кота за ушами, — подожди меня здесь, ладно? Я сейчас вернусь.

Атос тут же завалился на бок, вальяжно помахивая хвостом и прикрыв глаза — чего ж сидеть, если можно полежать!

— Ты тут не особо разлеживайся! — усмехнулся Павел, поднимаясь. — Здесь ведь не только я хожу, сюда и местные аборигены порой заглядывают.

Атос опять брезгливо чихнул и вообще закрыл глаза.

— Ой-ой, тоже мне, демонстратор! Обоняние у него, видите ли, хорошее, унюхает, если что! Ты не захрапи только, нюхач! А то пойдешь на корм рептилиям.

На подобные инсинуации кот не счел нужным реагировать, продолжая изображать довольно крупный коврик.

Павел улыбнулся и повернулся к двери, ведущей в жилой блок подземелья. Улыбка и расслабленное выражение глаз мгновенно сменились сосредоточенностью и надменным холодом. Павел еще раз проверил мысленный блок, который он интуитивно выставлял с того момента, когда впервые встретился со своими дальними родственничками.