Танцующая саламандра

— …но когда Мартин рядом с тобой, он такой… такой домашний!

— Все так, Моника, но не забывай — Мартин Пименов сам по себе один из самых желанных женихов в России, да и не только в России. Недостатка в женском внимании он не испытывал никогда. Чего не скажешь о Павле… И для него твоя любовь — неожиданный подарок судьбы. Он и мечтать о таком не мог.

— Потому что дурачок, — нежно улыбнулась Моника. — Да он самый-пресамый красивый, мама просто ничего не понимает! Разве можно его сравнить с каким-то Шипуновым!

— Погоди-погоди, — я задержала девушку за руку у самой двери, — какой еще Шипунов? О чем ты?

— Ай! — небрежно отмахнулась Моника. — Мама вчера разговор завела — познакомилась на днях с Максимом Шипуновым, помощником думского депутата Ламина. И столько дифирамбов за единицу времени я еще ни в чей адрес не слышала: и красавец редкий, и умница, и перспективный, и вообще — вот такого зятя она всегда и мечтала иметь!

Понятно. Вчера как раз супруги Климко нас навещали, и Элеонора решила попытаться — а вдруг получится?

— Ну и что ты маме на это сказала?

— Нахамила, если честно, — не очень покаянно вздохнула Моника. — Сказала, что если она мечтала, то пусть сама своего Шипунова и имеет.

— А Игорь Дмитриевич что на это?

— А он рассмеялся. А мама на него обиделась. А папа сказал, что поделом ей — нам никакой Шипунов не нужен, у нас Павел есть. И подмигнул мне.

— Замечательный у тебя папа!

— Да, классный.

Глава 20

Завтракали, как, впрочем, и обедали, и ужинали в поместье Кульчицких в просторной кухне.

Разумеется, столь плебейская привычка укоренилась здесь в отсутствие Магдалены. И после появления гостей, то есть нас с Моникой, в доме. Хотя поначалу Венцеслав по мере сил старался соблюдать заведенный годами порядок, принимая пищу в строго определенное время, в столовой, за застеленным белоснежной скатертью столом.

Но постепенно порядок становился все более беспорядочным — похищение Павла выматывало души всем обитателям дома. И вскоре прием пищи сместился в помещение приготовления этой самой пищи. И тогда, когда удобно по времени.

Но я лично предпочитала есть не разогретые в микроволновке, а свежеприготовленные блюда. Особенно утром, когда на завтрак часто пекли блинчики и оладьи. Разве можно сравнить разогретый блинчик с дышащим свежим жаром?

Сегодня на масленичный аромат подтянулись почти все обитатели дома, и гости — Игорь Дмитриевич и Элеонора — тоже.

Но самое непривычное — Дворкин тоже сидел за большим столом, примериваясь к большущей горке блинов.

Непривычное — потому что Александр с того дня, когда рептилии выкрали Венцеслава, толком не ел и не пил, сутками пропадая в Москве. Он сделал ставку на единственный след, который мог привести к змеиному логову, пафосный такой, чванливый и бездушный след — Магдалену.

Потому что всем давно было ясно — дамочка действует заодно с рептилиями.

И если раньше за ней следили, но без особого усердия, то теперь Магдалена находилась под плотнейшим колпаком, ее «пасли» круглосуточно, телефон прослушивался, в квартире тоже установили жучки.

Но до сих пор нужного результата это не приносило — Магдалена моталась в СИЗО к своему дорогому Гизмо, к адвокату сынульки, в клинику пластической хирургии, где ей залатали подкорректированную Кошамбой физиономию, на фитнес, к косметологу, в магазины…

И нигде ни разу не была замечена хоть с кем-то похожим на тех уродливых типов, что были тогда возле лечебницы. Уж очень специфическая у них внешность, таких ни с кем не перепутаешь, если хотя бы раз видел и знаешь, кто они. Просто так, в толпе, особого внимания не обратишь — просто не очень красивые, тощие и несуразно длинные люди. Если не знать…

Но пока ничего, вернее, никого подобного рядом с Магдаленой не видели. И продавщицы в магазинах, и косметологи, и адвокат — они все были людьми.

Поэтому Дворкин продолжал следить. И не спать сутками. И не есть толком — тоже. И так не отличавшийся крупными формами, невысокий и жилистый, Александр в итоге совсем высох, превратившись в угрюмую мумию, фанатично посверкивавшую темными глазами.

И вот — сидит за столом, о чем-то оживленно беседует с Климко, не забывая при этом с аппетитом уплетать очередной блинчик. Неужели…

Видимо, Моника подумала о том же, потому что она просияла и, подбежав к Дворкину, вцепилась в его плечо:

— Дядя Саша, вы… вы нашли Павла?! Где он? Что с ним?

— Монюшка, — ласково улыбнулась Марфа (я заметила, как Элеонора невольно поморщилась, услышав столь простонародную интерпретацию имени своей дочери), — что ж ты его трясешь так? Он же толком и слова сказать не сможет, язык не откусив!

— Ой, извините, — забавно смутилась девушка. — Я нечаянно! Просто…

— Очень даже чаянно, — улыбнулся Игорь Дмитриевич. — Я бы даже сказал — отчаянно чаянно! Вряд ли кто еще так ждал новостей о Павле, да, дочка?

Он подмигнул полыхнувшей щеками Монике, а Элеонора опустила взгляд, пряча недовольство.

— Так что там с Арле… С Пашей? — Моника замерла сусликом, ожидающе глядя на Дворкина. — Вы ведь уже знаете, где он?